 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
„символ“. Судебный процесс имеет сильный оттенок магического заклятия. В особенности
та фаза судебного процесса, где решается вопрос о „виновности“. Мера пресечения уже
лишена магической энергии за исключением одного случая – когда виновному назначается
смертный приговор; магический смысл полностью возвращается в этот акт в том случае,
если казнь на самом деле не совершается или совершается символически. Так вот,
символический суд над коммунизмом и требования вынести ему формальный смертный
приговор есть прежде всего магическое действо. Это попытка заклясть, заговорить призрак.
Это особенно заметно, когда от обвинений в адрес физических лиц (Ленин, Дзержинский,
Сталин, Ягода, Иванов, Петров, Сидоров) мы незаметно переходим к обвинениям в адрес
юридических лиц, сначала прямых участников репрессий (ЧК), потом косвенных (ВКП(б),
потом подозреваемых в сочувствии (Французская компартия или компартия Галапагосских
островов) и, наконец, идеологии.
В конце средних веков во Франции имела место занятная вспышка правового
мистицизма: устраивались судебные процессы над животными – лошадьми, собаками,
свиньями. Этот красочный эпизод безумно интересен для истории культуры. Не случайно он
имел место в «начале модерна», когда еще сильные пережитки магического сознания
комбинировались с религиозным духом и рационализмом правового сознания. Как мы
говорили, рациональное правовое сознание (другая ипостась научного сознания) с тех пор
сильно укрепилось, но теперь его влияние пошло на убыль» (там же).
Тот факт, что в РФ, насколько можно было судить по прессе, «Черная книга» была
встречена практически полным молчанием, можно считать хорошим признаком. Людям
стало стыдно – слишком уж низкопробная халтура. «Верхняя часть массового рынка» у нас
до таких кондиций еще не дозрела. Надо даже удивляться тому, что Союз правых сил, партия
исключительно интеллигентская, пошла на совершение такой пакости, это ей уважения
никак не прибавило. Но даже и они об этой своей акции особенно не шумят. А.Н.Яковлев,
правда, отметился, но ему, видно, терять уже нечего.
Но есть в этой книге и в ее обсуждении один мотив, который может служить для нашей
темы хорошим учебным материалом. Этот мотив, несовместимый с нормами
рациональности, очень силен в мышлении значительной части нашей интеллигенции. Суть
его в том, что если человек поверил в какую-то этическую оценку (типа «коммунисты
расстреливали невинных»), то он отказывается рационально рассуждать обо всех других
сторонах реальности. Оценка довлеет над ним, вытесняя и меру, и здравый смысл в
отношении даже очень далеких от данной этической проблемы вопросах.
Этот эффект хорошо разобрал Н.Хомский на материале одной темы «Черной книги» –
именно как учебное упражнение. Речь идет о «преступлениях» не в СССР, а в Китае, что
делает для нас обсуждение даже проще. Структура явления от этого не меняется.
Н.Хомский не разбирает сам текст «Черной книги», это не имеет смысла. Он берет
одну из наиболее серьезных рецензий на нее – «видного ученого, философа, политолога и
приверженца социал-демократических идей» Алана Райана, опубликованную в «New York
Times Book Review » (2000, ¹ 1). Оценка Райана такова: эта книга – обвинительный акт,
«подсчет трупов, оставшихся после колоссального, полностью провалившегося
эксперимента – социального, экономического, политического и психологического».
Коммунизм – абсолютное зло, не искупленное даже намеком на какое-нибудь достижение
хотя бы в одной области, нагромождение «абсолютно напрасных, бессмысленных и
необъяснимых страданий».
Н.Хомский рассматривает логику этого вывода. Он пишет: «Как и другие авторы,
Райан резонно выбирает в качестве Вещественного доказательства ¹ 1 голод в Китае
1958-61 годов, который, как он сообщает, унес жизни от 25 до 40 миллионов человек».
Выбор этого случая для нас тем более ценен, что он стал предметом большого научного
труда «экономиста Амартьи Сена, чье сравнительное исследование голода в Китае и
соответствующего опыта демократической Индии удостоилось особого внимания, когда он
несколько лет назад получил Нобелевскую премию», – пишет Хомский135.
