 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
типа хозяйства, вся рать горбачевско-ельцинских идеологов ставила этот вопрос на разные
лады – и в целом, и по маленьким кусочкам. Но все они имели одну и ту же структуру и
таили в себе одну и ту же ловушку. Использовали один и тот же изъян нашего мышления –
неспособность мысленно помещать сравниваемые объекты в реальные условия и учесть
непреодолимые ограничения.
Да дело ведь не только в неспособности. Одним из поразительных свойств нашей
интеллигенции, которое драматическим образом проявилось в годы перестройки и реформы,
было категорическое нежелание обдумать и обсудить фундаментальные, “неизменяемые”
условия бытия нашей собственной страны. Когда в середине 80-х годов рассуждения в среде
интеллигенции приняли отчетливый и открытый “обвинительный” уклон по отношению к
России (и СССР) и “идеализирующий” уклон по отношению к Западу, было очень трудно
уговорить людей “перебрать в уме” главные условия исторического развитии и России, и
Запада. Ссылки на, казалось бы, самые абсолютные, равнодушные к страстям человеческим
географические и почвенно-климатические факторы, отметались с ходу.
Богатство Запада объяснялось разумом и трудолюбием честных протестантов,
демократическим устройством их государств, а наша тяжелая судьба и плохие дороги –
глупостью, ленью, пьянством и вороватостью нашего “неправильного” народа, а также
присущей России тиранией государства (иногда вскользь поминалось и Православие). Это
говорилось с такой убежденностью, что почти у всех буквально отшибло память. Сейчас,
открывая читанные давным-давно книги и учебники, с удивлением убеждаешься, что эти
книги и учебники полны полезными сведениями, очень многое объясняющими в нашей
судьбе. А когда А.П.Паршев перевел эти сведения на предельно упрощенный язык и написал
книгу “Почему Россия не Америка?”, эта книга произвела переполох. Одни ее восприняли
как откровение, как открытие, озарившее тьму. Другие приняли с возмущением – как
изощренную манипуляцию. Разве не странно – так оторваться от реальности своей земли?
Хотя накопленное за много веков богатство Запада вполне убедительно объясняется
всего одним фактором – его почвенно-климатическими условиями – принимать это во
внимание никак не желали. Что же говорить о других, менее непосредственно влияющих на
хозяйственный эффект условиях (например, расстояниях и доступностью морских путей). А
ведь речь идет о фундаментальной вещи, досконально изученной и в российской, и в
западной науке.
Задумаемся, ведь даже если взять только хорошо описанное в истории время с Х по
XIX век, то станет очевидно, что практически все богатство России создавалось
сельскохозяйственным трудом крестьянства. Запад с ХVI века начал уже эксплуатацию
колоний, но и там сельское хозяйство играло огромную роль. Так давайте сравним условия
земледелия и главный показатель этого хозяйства – урожайность зерновых.
В ХIV веке в Англии и Франции поле вспахивали три-четыре раза, в ХVII веке
четыре-пять раз, в ХVIII веке рекомендовалось производить до семи вспашек. Это улучшало
структуру почвы и избавляло ее от сорняков. Главными условиями для такого возделывания
почвы был мягкий климат и стальной плуг, введенный в оборот в ХIV веке. Возможность
пасти скот практически круглый год и высокая биологическая продуктивность лугов
позволяла держать большое количество скота и обильно удобрять пашню (во многих местах
имелась даже официальная должность инспектора за качеством навоза).
А вот что пишет об условиях России академик Л.В. Милов: “Главным же и весьма
неблагоприятным следствием нашего климата является короткий рабочий сезон
земледельческого производства. Так называемый беспашенный период, когда в поле нельзя
вести никакие работы, длится в средней полосе России семь месяцев. В таких европейских
странах, как Англия и Франция, “беспашенный” период охватывал всего два месяца (декабрь
и январь).
Столетиями русский крестьянин для выполнения земледельческих работ (с учетом
запрета на труд по воскресеньям) располагал примерно 130 сутками в год. Из них около 30
суток уходило на сенокос. В итоге однотягловый хозяин с семьей из четырех человек имел
