 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
научных работ была основательно разобрана в науковедении и довольно широко освещена в
популярной литературе. Однако в годы перестройки эти пресловутые “количественные”
оценки вновь вытащили наружу – с чисто идеологическими целями. И интеллигенция это
проглотила.
Нобелевские премии, цитирование – это, конечно, параметры изощренные, тут, чтобы
разобраться, надо хоть немного знать науку и приложить умственное усилие. Но незаконное
использование некой “измеримой величины” как показателя охватывало все сферы нашей
общественной жизни. Вот пара примеров из важной книги “Проблемы экологии России” (М.,
1993). В ней подведены итоги идеологического использования экологической информации в
годы перестройки. СССР уже разогнан, но постоянно поминается как “империя
экологического зла”. И какой бы параметр ни был приведен, читатель должен его понимать
как довод в подтверждение того, что “Карфаген должен быть разрушен”.
Отв. редактор книги – министр в правительстве Ельцина “ученый”
В.И.Данилов-Данильян, рецензенты Ю.М.Арский и В.М.Неронов. Ради того, чтобы
порадовать западного читателя, на английский язык название книги на титульном листе
переведено как “Russia in Environmental Crisis” – такова лояльность российского министра.
Отступая чуть в сторону, замечу, что это, похоже, первая претендующая быть научной
книга в России, где на русском языке выражены мальтузианские установки. Авторы пишут:
“Проблема выживания [человечества] связана с необходимостью сокращения потребления
энергии на порядок, а, следовательно, и соответствующего уменьшения численности
живущих на Земле людей. Задача заключается не в снижении прироста и не в стабилизации
населения в будущем, а в его значительном сокращении” (c. 312-313). Так что политика
нынешнего режима, ведущая к сокращению населения России, отвечает “общечеловеческим
интересам” и научно обоснована неолиберальными экологами.
Но это лирика, вернемся к проблеме меры. Вот, на стр. 178 указанной книги говорится:
“Эффективность минеральных удобрений при выращивании урожая в СССР и России
исключительно низка”. И дается таблица: “Урожай на тонну удобрений в некоторых странах
мира в 1986 г.”: США – 18, Китай – 18, Индия – 16, СССР – 8. Не буду спорить с тезисом, он
здесь для нас не важен. Важно, что параметр , который якобы служит показателем, на
котором авторы основывают свой тезис, никаким показателем не является. Авторы здесь
прибегли к мелкому научному подлогу.
Подумайте сами о структуре параметра “урожай на тонну удобрений”. Это дробь от
деления веса урожая (скажем, зерна), собранного с одного гектара, на вес внесенных
удобрений. Вот, сейчас в РФ удобрений вносится в 10 раз меньше, чем в РСФСР, а
урожайность составляет 0,6 от прежней. Выходит, ура!, эффективность применения
удобрений выросла в 6 раз? Вовсе нет, просто расходуется накопленное за советское время
плодородие почвы. А в 1913 г. какая была эффективность? Тогда удобрений вносили в 100
раз меньше, а урожай был только в три раза меньше – значит ли это, что эффективность была
в 33 раза выше, чем в 1986 г.?
Нелепо все это. Сама структура параметра такова (удобрение в знаменателе), что он не
годится быть показателем эффективности , а служит для построения временных рядов в
целях определения оптимального количества удобрений в данных почвенно-климатических
условиях. Специалист по применению удобрений Б.А.Черняков пишет: “По мере увеличения
расхода питательных веществ на 1 кг зерна снижается показатель выхода его в расчете на
единицу действующего вещества минеральных удобрений. Это явление, парадоксальное
лишь на первый взгляд, отмечается в большинстве стран, где применение удобрений росло
быстрее, чем урожайность”215. С 1966 по 1976 г. использование удобрений выросло в мире
на 88%, а общий сбор зерна на 35,5%.
То же самое о числителе – разве урожай зависит только от удобрений? При прочих
равных условиях информативным параметром был бы прирост урожая, полученный в
результате внесения удобрений. Эффективность удобрений велика, если в данной зоне
прирост урожая значительно превышает затраты на удобрения – даже если этот урожай
