исторический выбор начала ХХ века.
В бурное время конца перестройки и начала 90-х годов этот момент остался без
внимания, а меня лично он поразил, и сейчас стоит о нем напомнить. Тогда сам выбор
советского проекта охаивали практически все «организованные политические силы», весь
«союз красных и белых», не говоря уж о «демократах». Даже КПРФ объявляла себя «партией
Жукова и Гагарина» выковыривала из истории приятные образы, как изюм из булки. Я, по
службе считаясь «аналитиком», общался тогда с представителями всех этих «сил». И в
беседах, иногда очень доверительных (особенно в командировках, за рюмкой водки или
стаканом виски), я пытался навести разговор на такую тему. Вот, вы отвергаете именно сам
выбор советского пути развития. Условия выбора известны, расстановка и баланс сил тоже.
Все альтернативные проекты (Столыпина, кадетов, Колчака с мировой закулисой) были
также известны и испытаны. Сейчас, с уровня вашего знания, скажите, с кем бы вы в тот
момент были?
И вот, никто из тех, с кем я смог лично или через тексты «поговорить» ни
реформаторы из группы Гайдара (из ЦЭМИ АН СССР), ни Шафаревич, ни Зюганов, ни
Зорькин ни разу не сказали и не намекнули, какую позицию они заняли бы в критические
моменты после февраля 1917 года в реальном
спектре политических сил. Вы отвергаете
проект большевиков как якобы худший из реально возможных? Хорошо. Принимаем даже,
что народ фатально ошибся. Скажите, с кем были бы вы лично. Вот это было бы честно,
поскольку тогда ваша критика того выбора была бы сопряжена с личной ответственностью.
Пусть бы И.Р.Шафаревич сказал, что он в 1919 году был бы сподвижником генерала
Шкуро или громил бы города и местечки вместе с батькой Махно. Пусть бы он сказал, что
это был лучший выбор, чем собирать Россию под красным флагом, что лучше было бы ему
потом скитаться по эмиграции, чем заниматься математикой в Академии наук СССР.
Реально других проектов уже не было, пути Столыпина и буржуазных либералов уже были
«исхожены до конца», Керенский уже написал о себе «ушел один, отринутый народом». Так
присоединитесь в вашей рефлексии хоть к нему, вас все-таки будет тогда двое!
Нет, все молчат! Шафаревич даже возмутился это, мол, нелепый вопрос. С какой
стати он будет продумывать тот выбор, если он тогда не жил. Его отрицание рефлексии как
способа познания реальности и предпосылки предвидения оказалось принципиальным. Но
это уже радикальный постмодернизм, мало кто до него дозрел. Все обычно задумывались,
это по лицам было видно.
Думаю, каждый вспоминал следующий критический момент поворот к сталинизму, к
восстановлению державы, т.е. отказ от идеи мировой революции. Пусть бы Зорькин сказал,
что он в тот момент был бы с Троцким или Бухариным вот реальный выбор, другого не
было. В начале перестройки пытались представить Бухарина лучшей альтернативой. Но
вышли его труды, и эта попытка лопнула, как мыльный пузырь, ее потом предпочитали
забыть. Ну, так признайте: да, полвека предреволюционной работы тогдашних познеров и
новодворских, Временное правительство тогдашних бурбулисов толкнули Россию на такой
путь, что в конце 20-х годов сталинизм, при всех его видимых уже тогда ужасах, оказался
лучшим выбором и подавляющая масса народа сделала именно этот выбор.
Ведь это и есть фундаментальная проблема для интеллигенции, как же можно от нее
уходить. Почему в критические моменты истории, когда речь идет об утрате национальной
независимости, ее спасением приходится заниматься людям с диктаторскими
наклонностями, действующим с избыточной жестокостью? И как избежать того, чтобы в
следующих поколениях потомки, возмутившись жестокостями, вместе с образом диктатора
сдали и саму независимость? Нет об этой проблеме не хотели и слушать.
А когда утвердился Сталин оставалось 10 лет до войны, и их Россия прожила «бытом
военного времени». Но ведь об этом никто ни слова. Что такое «быт военного времени»?
Это тоталитаризм и жертвы, в том числе невинные, тоталитарной машины. Эти жертвы
принимаются теми, кто воюет за страну, и их ненавидят те, кто в этой стране есть «пятая
колонна». Разве не так стоит вопрос? Так давайте честно определять свою позицию.
|