 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Впечатление такое, будто сознанием наших интеллектуалов на время и впрямь
овладели идолы, образы ложных сущностей. Их рассуждения о связи собственности с
демократией обнаруживают такой регресс относительно исторического знания, что их и
рациональными назвать уже нельзя. Даже кадеты начала ХХ века, оказавшись
несостоятельными в российской политике, все же были гораздо ближе к реальности и
логике. М.Вебер, объясняя коренное отличие русской революции от буржуазных революций
в Западной Европе, приводит важный довод: к моменту первой революции в России понятие
“собственность” утратило свой священный ореол даже для представителей буржуазии в
либеральном движении. Это понятие даже не фигурирует среди главных программных
требований российских либералов. Как пишет исследователь трудов Вебера
историк-эмигрант А.Кустарев, “таким образом, ценность, бывшая мотором
буржуазно-демократических революций в Западной Европе, в России ассоциируется с
консерватизмом, а в данных политических обстоятельствах даже просто с силами
реакции”49.
Вся идеологическая кампания, направленная на то, чтобы убедить граждан, будто
частная собственность и основанный на ней капитализм “создают” права и свободы
человека, противоречит давно установленным выводам социологии и философии. Тезис о
связи капитализма с демократией отвергнут не только марксизмом, но и либеральными
мыслителями. Вот что пишет М. Вебер в 1906 г.: “Было бы в высшей степени смешным
приписывать сегодняшнему высокоразвитому капитализму, как он импортируется теперь в
Россию и существует в Америке, – этой неизбежности нашего хозяйственного развития –
избирательное сродство с “демократией” или вовсе со “свободой” (в каком бы то ни было
смысле слова)”. В высшей степени смешным!
Наши элитарные гуманитарии не слушали ни Вебера, ни Тойнби, ни Бердяева – не
соглашались с ними и не спорили, просто игнорировали. Они поступали не как
интеллектуальное сообщество, а как секта, отвергающая нормы рациональности. Допустим,
они для себя оправдывали такое поведение тем, что за последние полвека положение сильно
изменилось, Вебер и Бердяев устарели, так зачем усложнять дело обсуждением их
неактуальных рассуждений. Однако точно так же они поступили с предупреждениями
современных философов, изучающих взаимоотношения между свободой, демократией и
рынком в наши дни, особенно в странах небогатых и бедных. Их рассуждения не довели до
сведения нашей интеллигенции и на них не ответили.
Сейчас, просматривая литературу 90-х годов, видишь, что единичные публикации были
– когда неприлично было уважаемому автору отказать. Но они были встречены полным
молчанием. Ни одного комментария! Это поразительно. Вот, в «Вопросах философии» в
1993 г. (¹ 6) прошла статья Генерального секретаря Всемирной Федерации Философских
Обществ, профессора университета Анкары (Турция) И.Кучуради под актуальным для нас
названием: «Экономическое неравенство, права человека, демократия и свободный рынок».
Автор пишет, очень осторожно, с реверансами: «За связыванием воедино прав
человека, демократии и свободного рынка, ставшим в последнее время очень популярным,
стоит скорее ценностное суждение, нежели концептуальное или эмпирическое отношение.
Если считать, что права человека, демократия и свободный рынок сущностно взаимосвязаны,
то это мнение, наряду с другими факторами, может усилить и без того острое экономическое
неравенство как внутри отдельной страны, так и между странами, может создать новые
формы неравенства и породить новые разочарования в странах, вставших, как говорится, „на
путь освобождения от марксизма“…
Полностью «свободный рынок» в небогатых странах означал бы… отказ от
возможности сделать основные права человека определяющим фактором в установлении и
изменении любых экономических отношений… Поэтому концепция полностью «свободного
рынка» и то, что несет с собою идея прав человека, представляются несовместимыми, по
крайней мере для бедных и небогатых стран».
В этой статье автор ссылается на подведенный в середине 80-х годов итог
