 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Авторы-экономисты просто манипулировали цифрами, причем столь дерзко, что ставили
себя вне всяких норм научности.
Иными словами, сравнение производства стали в СССР и США, даже если бы оно
было проведено чисто , не может служить никаким аргументом для оценки промышленной
политики СССР. Но оно не было проведено чисто, оно может служить примером самой
недобросовестной подтасовки. В книге, написанной в годы перестройки, утверждается, что
СССР с его плановой системой производит избыточную сталь (160 млн. т), в то время как
эффективно регулируемая экономика США разумно производит небольшое количество
(70-80 млн. т). Как же обстояло дело в действительности?
Только за два десятилетия, с 1951 по 1970 г., США произвели 1946 млн. т стали – почти
2 миллиарда тонн! Иными словами, они стабильно держали средний уровень производства в
100 млн. т стали в год. За это же время в СССР было произведено 1406 млн. т стали – на 540
млн. т меньше, чем в США. Накопленное же в течение всего ХХ века преимущество США
над СССР в количестве произведенной стали было огромно. Что же делают экономисты из
ЦК КПСС, чтобы убедить граждан в абсурдности плановой экономики и избыточности
производства стали в СССР? Они сравнивают пик нашего производства с временным
провалом в США.
Да, в начале 80-х годов на какое-то время США снизили свое производство стали
(причем компенсировали это снижение резким увеличением импорта). Самой низкой точкой
был 1982 г., когда в США произвели 67,7 млн. т. – тогда всего за один год производство
стали в США упало почти вдвое . После этого производство стало расти (см. рис. 5). Да,
бывали в США такие резкие колебания, капиталистическая у них экономика. Ну и что? Как
это должно было повлиять на производство стали в СССР?
Никакой связи нет, но Н.П.Шмелев использовал эти цифры, чтобы нанести удар по
советской хозяйственной политике – и многие образованные люди ему поверили, хотя в то
же время говорилось об остром «голоде» на металл во многих отраслях хозяйства. Вот это и
страшно – видеть голод, а верить мифам об избытке, это признак тяжелой болезни
общественного сознания. Более того, нет и признаков преодоления этой болезни. Выступая в
Новосибирском государственном университете 1 декабря 2003 г., академик А. Г. Аганбегян
сказал о производстве стали в СССР: «Если столько продукции не нужно, то и выплавлять
146 млн. т стали (когда Америка выплавляла всего 70 млн. т) бессмысленно – с падением
платежеспособного спроса производство стали сократилось в 3 раза». Значит, совершенно
ложное утверждение можно повторять даже в одном из ведущих университетов даже через
15 лет после начала катастрофического кризиса, созданного в том числе благодаря этому
утверждению.
Таким образом, сравнение объемов производства стали в СССР и США в момент
перестройки как аргумент для развала отечественной черной металлургии настолько
недобросовестно , что это должно было быть сразу замечено образованными людьми – но
не было замечено.
То же самое можно сказать и о рассуждениях по проблеме потребления стали. При том
соединении категорий производства и потребления стали, к которому прибегли авторы
книги, читателям внушается ложная мысль фундаментального, общего значения – будто
потребление стали, скажем, в 1985 г., равно производству стали в этом году (даже если
отвлечься от импорта и экспорта). Это – разновидность подмены предмета утверждения
путем смешения разнородных понятий, известный в логике недобросовестный прием спора.
Металл – ресурс исключительно долгоживущий, срок его работы составляет сто лет –
за год от коррозии теряется всего 0,5% металлического фонда и 0,4-0,5% от истирания329.
Отслуживший свой срок в изделиях металл возвращается на переплавку, а оттуда опять в
изделия. Поэтому ставить знак равенства между производством стали в таком-то году и ее
потреблением – бессмыслица. В 1985 г. мы потребляли сталь, сваренную из всего чугуна,
выплавленного в Российской империи и СССР – за вычетом безвозвратных потерь. В
статистике США, когда приводят данные о включении годового объема производства стали в
