 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
отечественная интеллигенция могла этого не видеть. Накануне обсуждения закона о
приватизации в Верховном Совете СССР можно было прочитать такие сообщения:
«Западные пpавительства и финансовые институты, такие как Междунаpодный валютный
фонд и Всемиpный банк, поощpяли восточноевpопейские пpавительства к pаспpодаже
госудаpственных активов… Со своей стоpоны, пpавительства [стран СЭВ] pассматpивали
пpиватизацию как сpедство pазpушения базы политической и экономической власти
коммунистов. Это было лейтмотивом пpедвыбоpных кампаний, пpокатившихся по всей
Восточной Евpопе в пpошлом году»362.
Поскольку цель была чисто политической и разрушительной, то ожидание «расцвета
экономики» в результате приватизации, которое наблюдалось в среде нашей интеллигенции,
было признаком провала в логике. Уже упомянутый польский экономист Р.Кравчик писал:
«Невозможно пpосто внезапно запустить в ход pыночные механизмы в совеpшенно
неподготовленной для этого экономической стpуктуpе. Надежда на то, что шок такого pода
самопpоизвольно пpиведет к гладкому пеpеходу к pыночной экономике, не опpавдана.
Нет ничего иллюзоpнее и опаснее для будущего наpодного хозяйства, чем теpапия
такого pода, ибо она ведет к хаосу… Такого pода замыслы возникают всегда из
доктpинальных или тактических сообpажений. Пpимеpом этого может служить обсуждение в
сенате в конце августа 1989 г. концепции «скачка в pынок», pазpаботанной Джеффpи Саксом
и Дэвидом Липтоном в Нью-Йоpкском фонде Соpоса. Они пpедлагали немедленно
ликвидиpовать дотации, пpекpатить контpоль над ценами, пеpейти к стихийному
фоpмиpованию куpса валют, создать полную откpытость для иностpанного капитала».
Готовя в Аналитическом центре доклад с анализом законопроекта о приватизации, мы
обсуждали с экспертами все стороны дела, последствия применения всех статей будущего
закона. И потом не раз приходилось удивляться, насколько верны были их прогнозы.
Специалисты из МВД даже знали уже, как и куда будут распродаваться запасы ценных
сплавов и материалов с приватизированных заводов.
Для сообщения выводов из нашего доклада меня вызвали на заседание Комитета по
экономической реформе Верховного Совета СССР, последнее перед голосованием по закону
о приватизации. Дали мне слово в самом конце заседания, на 5 минут. Все у них уже было
решено, глаза блестели, речи были возбужденными – предвкушали эпохальное ограбление
страны.
Горбачева представлял элегантный молодой человек, он только сказал, что «президент
просит провести закон срочно, без проволочек». Я за 5 минут смог изложить только самые
главные выводы – об экономических, технологических и криминальных последствиях такого
закона. Мне засмеялись в лицо, даже спорить не стали – все это было досконально известно
почтенному собранию из депутатов, академиков и высших чиновников. Мне даже на момент
показалось, как в страшном сне, что я попал по ошибке в банду, и бандиты смеются моей
ошибке. Вдруг вижу милиционера, кидаюсь к нему, а он тоже смеется, – он тоже бандит.
Промелькнуло тогда в мозгу такое видение.
Приватизация стала и одной из крупнейших в истории программ по манипуляции
сознанием. Шутка ли – уговорить народ отдать его собственность, с которой он регулярно
получал большие дивиденды (хотя бы в виде низких цен и бесплатного жилья и врача).
Велась эта манипуляция открыто около двух лет и показала исключительную
эффективность. Рабочие, которые в 1989 г. категорически отвергали частное владение
предприятиями (и, значит, безработицу), в 1992 г. отнеслись к этому равнодушно и даже
благосклонно. А ведь они не получили для этого никаких разумных доводов и никакого
положительного опыта – почему же так изменилась их установка по важнейшему для них
вопросу? Так им промыли мозги.
Для политики и прессы был даже создан особый язык. Ведь приватизация – лишь малая
часть изменения отношений собственности. Она – лишь наделение частной собственностью
на предприятие. Но это предприятие было собственностью народа (нации). Государство
выступает лишь как управляющий этой собственностью. Чтобы ее приватизировать,
