 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
приватизация стала средством разрушения народного хозяйства и, попутно, средством
грабежа и создания огромных преступных состояний.
Чтобы блокировать рациональное обсуждение проблемы, из концепции приватизации,
положенной в основу законопроектов, были полностью исключены социальный, культурный
и психологический аспекты проблемы. Не предполагалось и создания механизмов, которые
смогли бы погасить неизбежные потрясения в этих сферах.
Понятно, что любой хозяйственный уклад имеет под собой мировоззренческую основу.
Радикальная приватизация хозяйства СССР по западному образцу означала внедрение, силой
государственной власти, совершенно новых отношений в социальную и культурную ткань
населяющих СССР народов. Между тем, капиталистическая экономика западного типа
базируется на специфической культурной основе, несовместимой с культурой России. Об
этом было говорено и переговорено. «Дух капитализма» имеет определенные религиозные
корни (протестантизм), определенные картину мира, определенный тип рациональности и
мышления (механицизм и европейская наука), определенную этику. И все это в одинаковой
мере важно и для предпринимателей, и для рабочих.
Поддержав рвущихся напролом «приватизаторов», российская интеллигенция
растоптала и заданные Просвещением нормы рациональности, и здравый смысл, присущий
отечественной культуре. За это мы сегодня и расплачиваемся.
В ходе подготовки к приватизации велась интенсивная идеологическая кампания,
которая стала одним из факторов тяжелого культурного срыва – всплеска самого дремучего
социал-дарвинизма, биологизации представлений об обществе, антиуравнительных и
антирабочих настроений в среде интеллигенции.
В Концепции закона о приватизации РСФСР (1991 г.) в качестве главных препятствий
ее проведению называются такие: «Миpовоззpение поденщика и социального иждивенца у
большинства наших соотечественников, сильные уpавнительные настpоения и недовеpие к
отечественным коммеpсантам (многие отказываются пpизнавать накопления коопеpатоpов
честными и тpебуют защитить пpиватизацию от теневого капитала); пpотиводействие слоя
неквалифициpованных люмпенизиpованных pабочих, pискующих быть согнанными с
насиженных мест пpи пpиватизации».
Замечательна сама фразеология этого официального
документа. Большинство (!)
соотечественников якобы имеют «миpовоззpение поденщиков и социальных иждивенцев»
(тpудящиеся – иждивенцы, какая бессмыслица). Рабочие – люмпены, котоpых надо гнать с
«насиженных мест». Эти выражения свидетельствуют о том, что влиятельная часть
либеральной интеллигенции впала в тот момент в мальтузианский фанатизм времен «дикого
капитализма». Такой антиpабочей фpазеологии не потеpпела бы политическая система ни
одной демокpатической стpаны, даже в прессе подобные выражения вызвали бы скандал – а
у нас сторонники А.Д.Сахарова применяли их в парламентских документах363.
После завершения приватизации Е.Боннэр издевалась: «Главным и определяющим
будущее страны стал передел собственности. У народа собственность так и ограничится
полным собранием сочинений Пушкина или садовым домиком на шести сотках. И, в лучшем
случае, приватизированной двухкомнатной квартирой, за которую неизвестно сколько надо
будет платить – многие не выдержат этой платы, как не выдержат и налог на наследство их
наследники. Ваучер не обогатит их, может, с акций когда-нибудь будет хватать на подарки
внукам»364. Утритесь, духовная элита нации!
Этот раздел мы начали с обсуждения результатов большого опроса двух выборок в
населении СССР – усредненной выборки и интеллигентов (читателей «Литературной
газеты»). И вот, прошло семь лет с того большого опроса 1989 года, экономическая реформа,
которой так хотела интеллигенция, в главном состоялась. Каковы же оценки? Оказалось, что
ожидания людей трагическим образом обмануты. В начале 1989 г. лишь 10% считали, что в
ближайшие годы экономическое положение в стране ухудшится (59% считали, что
улучшится, 28% – что останется без изменений). Для ухудшения, действительно, не было
никаких объективных причин. Но основания для оптимизма были совершенно разными у
