 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
или через дотации отрасли вроде теплоснабжения).
Но другая мысль Пальме гораздо более важна, и уж она-то, казалось бы, должна быть
близка нашей культуре. Она заключается в том, что сама процедура оформления субсидии
превращается в символический акт – на человека ставится клеймо бедного. Это –
узаконенное признание слабости (и отверженности) человека, которое само по себе
становится фактором консервации бедности и углубляет раскол общества. Тот факт, что
элита нашей либеральной интеллигенции, даже та ее часть, которая пропагандировала
«шведскую модель», не заинтересовалась и даже словом не обмолвилась о важной и
многозначительной книге Улофа Пальме «Шведская модель». Разве это не признак
иррациональности?
Наконец, совершенно иллюзорным, аутистическим, является и довод, посредством
которого В.В.Путин отвергает политику государственного патернализма: «Отказ от нее
диктуется… стремлением включить стимулы развития, раскрепостить потенциал человека,
сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких».
Это социал-дарвинистская утопия, согласно которой погрузить человека в нищету и
обстановку жестокой борьбы за существование означает «раскрепостить его потенциал,
сделать его ответственным за себя, за благополучие своих близких». Это представление
противоречит и данным антропологии, и историческому опыту. На деле все наоборот!
Советский опыт показал, что спокойствие и уверенность в завтрашнем дне позволяют
человеку плодотворно отдаться творческой работе и воспитанию детей – вот тогда и
раскрывается потенциал человека. По этому же пути развития с опорой на государственный
патернализм пошли Япония и страны Юго-Восточной Азии.
Столь же наглядно опыт РФ показал, что нынешний стресс и лихорадочная гонка ведут
к небывалой смертности, заболеваемости и преступности – и потенциал человека
съеживается. Данные американских социологов также показывают, что даже в США с их
колоссальным накопленным богатством социал-дарвинистский подход к обществу и его
сознательное превращение в арену борьбы за существование привело к большим потерям
человеческого потенциала и аномально высокому уровню преступности381.
При этом В.В.Путин признает, что РФ переживает демографическую катастрофу, но
уходит от того, чтобы выявить причинно-следственные связи этого явления. Он никак не
связывает сокращение населения с проводимым его правительством курсом реформ. В своем
первом Послании Федеральному собранию в 2000 г. он сказал: «Нас, граждан России, из года
в год становится все меньше и меньше. Уже несколько лет численность населения страны в
среднем ежегодно уменьшается на 750 тысяч человек. И если верить прогнозам,… уже через
15 лет россиян может стать меньше на 22 миллиона человек. Я прошу вдуматься в эту
цифру: седьмая часть населения страны. Если нынешняя тенденция сохранится,
выживаемость нации окажется под угрозой».
Выживаемость нации под угрозой, но курс реформ обсуждению не подлежит! И ведь
сдвиг социальной политики к полному свертыванию государственного патернализма после
прихода В.В.Путина вызвал новый рост смертности даже при очень благоприятной для РФ
конъюнктуре цен на нефть. Сам В.В.Путин отмечает в Послании 2003 года: «В последние
годы смертность населения продолжала расти. За три года она увеличилась на 10%.
Продолжала снижаться и ожидаемая продолжительность жизни. Печальная цифра – с 67 лет
в 1999 г. до 64 – в 2002 г.».
Признавать факт аномально высокой смертности и даже угрозу выживаемости нации –
и уходить от выявления причин столь фундаментального явления – значит полностью
выводить обсуждение проблемы за рамки рационального дискурса. При таком подходе
выход из кризиса может произойти только случайно или через нахождение гениального
решения в тайном кружке хунты просвещенных правителей. Но масштаб кризиса не таков,
чтобы существовал хоть один шанс на такое счастье.
Первая сфера, в которой власти пытаются ввести «адресные» субсидии вместо
субсидирования отрасли в целом, является ЖКХ. На этом примере видно, насколько
