 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
денежных доходов. Этого не делалось. В настоящее время глубина обеднения, то есть
степень удаления доходов от прожиточного минимума, возросла. Если в 1997 г. совокупный
дефицит денежного дохода населения с доходами ниже прожиточного минимума составлял
46,3 млрд. руб., то в 1999 г. он вырос до 140,1 млрд., а в 2000 г. составил 194,6 млрд. (5,1%
объема всех денежных доходов).
Так какую же бедность будет ликвидировать правительство М.Е.Фрадкова? Кого оно
будет подтягивать до «прожиточного минимума плюс 1 рубль»? Поскольку об этом упорно
молчат, есть основание полагать, что социальную помощь будут оказывать именно тем, чьи
доходы лишь немного ниже этой черты, а остальные пойдут на дно. И это назовут
«сокращением бедности»! Теперь у нас большое внимание уделяют экономической
эффективности, а эффективность использования государственных средств для помощи тем,
кто барахтается чуть ниже прожиточного минимума, несравненно выше, чем при
вытягивании людей из глубокой бедности.
Понятно, что ни наше общество, ни сформированное в советское время
обществоведение методологически не были готовы для того, чтобы рационально описать и
изучать разрушительные процессы, порожденные «революцией регресса». Но тот факт, что и
за двадцать лет этой революции нет никаких импульсов, чтобы развить или хотя бы освоить
чужие методы описания и анализа таких объективно существующих теперь в нашем
обществе объектов, как бедность, говорит о глубоком поражении рациональности всего
нашего культурного слоя. Ведь не только официальное обществоведение реформаторов
прячет, как страус, голову в песок, чтобы не видеть этого порождения реформы.
Интеллигенция оппозиции находится примерно в таком же состоянии. Трудно было
поверить, что все это происходит наяву, каждое утро хотелось ущипнуть себя за руку и
убедиться, что все это во сне. Так и прождали десять лет, пока сон развеется. Теперь надо
наверстывать.
Надо полагать, что сейчас, в связи с объявленной «программой борьбы», пробудится
интерес к методологии и достигнутым ею главным результатам. Это и станет тем каркасом,
на котором будут упорядочены наблюдения отечественных исследователей и политиков.
Хорошее введение в проблему дает упомянутая книга П.Элкока «Понимание бедности».
Здесь полезно привести выдержки, посвященные двум важным общим проблемам –
структурному разделению двух типов бедности, а также резкой нелинейности в динамике
обеднения, наличию в этом процессе пороговых явлений, при которых происходит срыв,
превращения одного типа бедности в другой. Вероятно, на остроту этих переломных
моментов действует культурная специфика того или иного общества, однако в любом случае
проблема эта имеет достаточно общий характер и должна быть учтена при рациональном
подходе к социальной политике со стороны как власти, так и оппозиции.
Элкок так объясняет суть двух введенных исследователями категорий бедности:
«Абсолютная бедность считается объективным определением, основанным на
представлении о средствах к существованию (subsistence). Средства к существованию – это
минимум, необходимый для поддержания жизни, и, следовательно, быть ниже этого уровня
означает испытывать абсолютную бедность, поскольку индивиду не хватает средств для
поддержания жизни.
Здесь совершенно очевидно противоречие: как же те, кому не на что жить, живут?
Теоретики абсолютной бедности отвечают, что они не живут долго; если они недостаточно
обеспечены для поддержания существования, они будут голодать или – что более вероятно в
такой развитой стране, как Британия – они будут мерзнуть зимой. И действительно, в
Британии каждую зиму значительное число престарелых людей умирает от гипотермии, так
как они не могут себе позволить отапливать жилье.
Таким образом, абсолютная бедность противопоставляется относительной бедности.
Второе понятие более субъективно, поскольку оно однозначно требует чьего-либо решения
при определении уровня бедности, а чье решение это должно быть, – вопрос спорный…
Адам Смит писал по этому поводу: «Я вынужден признать, что порядочному человеку
