 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
необходимо устранить все то. что одним только существованием своим угрожает вечному,
незыблемому продолжению этой власти. Так политик превращается в завоевателя.
Психологические и философские теории ценности оставили без всякого внимания
категорию вневременности. Они, несомненно, находились под влиянием политической
экономии и всячески старались внести нечто свое в эту область. Тем не менее я не думаю,
чтобы закон, развитый нами, не нашел никакого применения в политической экономии
только потому, что в этой сфере он представляется менее ясным и более сложным, чем в
психологии. И с экономической точки зрения большой ценностью обладает тот предмет,
который дольше может служить потребностям человека. Вещь, которая в состоянии
просуществовать только каких-нибудь четверть часа, можно, например, всегда купить
значительно дешевле ее цены в поздний час перед наступлением ночи. Конечно, такой
случай немыслим там, где установление прочной цены возвышает моральное значение
торгового предприятия над случайными временными колебаниями. Я напомню только о тех
многочисленных учреждениях, которые созданы для сохранения ценности предметов от
разрушительного влияния времени: склады, амбары, погреба, музеи со служащими при них
кустодами. Совершенно ошибочно определение психологов, которые под ценностью
понимают то, что удовлетворяет человеческим потребностям. Ведь и каприз есть не что
иное, как потребность (правда, ненужная), вместе с тем нет ничего более противоречащею
понятию ценности, как каприз. Каприз вообще не знает ценности. Он вызывает желание
обладать ценностью с тем, чтобы в следующий же момент ее уничтожить. Таким образом,
момент длительности входит, как существенный признак, и понятие ценности. Даже те
явления, которые по мнению многих могут быть объяснены только с помощью менгеровской
теории «предельной полезности», вполне разрешимы с моей точки зрения (при этом я далек
от мысли ввести какие-либо новые точки зрения в политическую экономию). То
обстоятельство, что вода и воздух лишены ценности, объясняется исключительно тем, что
только индивидуализированные, оформенные вещи могут обладать положительной
ценностью: только все оформенное можно превратить в нечто безформенное или даже
совершенно разрушить, а потому, как таковое, не обладает длительностью. Можно придать
определенную форму горе, лесу, равнине путем обработки или проведения границ, потому
эти предметы даже в самом диком своем состоянии являются объектами ценности.
Атмосферный же воздух или водную поверхность никак нельзя заключить в определенные
границы, так как они подвержены закону диффузии и расширены в беспредельность. Если
бы какому-нибудь чародею удалось сжать атмосферный воздух, окружающий со всех сторон
земной шар, на каком-нибудь незначительном пространстве земли, подобно тому, как это
сделал дух в одной восточной сказке, если бы кто-нибудь собрал всю водную массу,
покрывающую наш земной шар, в один резервуар, предотвратив испарение, вода и воздух
приобрели бы определенную форму, а вместе с ней и ценность. Понятие ценности только
тогда связано с вещью, когда есть хоть малейший повод беспокоится что эта вещь со
временем может изменяться ибо ценность рождается из отношений ко времени, из
противопоставления времени. Ценность и время взаимно обусловливают друг друга, как два
соотносительных понятия. Здесь я позволю себе не говорить по вопросу о том, к каким
глубоким последствия приводит нас подобный взгляд, настолько плодотворен он, даже для
создания целого мировоззрения. Для нашей цели вполне достаточно знать, что там, где нет
угрозы со стороны времени, отпадает всякий разговор о ценности. Хаос, если он даже вечен,
может быть оценен только отрицательно. Форма и в невременность или индивидуация и
длительность – два аналитических момента, впервые создающих ценность и ее обоснование.
Таким образом, мы разобрали этот кардинальный закон ценности в его применении,
как в сфере индивидуально-психологической, так и в сфере социально-психологической.
Теперь только мы можем вернуться к главному предмету нашего исследования и разрешить
те основные вопросы, которые, хотя и являются исключительными для нашей работы, тем не
менее остались до сих пор открытыми. Первое следствие, которое мы можем вывести из
всего предшествовавшего изложения, – это то, что во всех сферах человеческой
