 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самостоятельное направление, отдельное от клинической психиатрии.
На современном этапе интеграционные процессы Церкви и медицины происходят в вопросах
психиатрии и наркологии, оставив проблему терапии души без должного внимания, хотя признается,
что успехи «тесно связаны с повышением уровня духовности в обществе, с развитием высоких
морально-нравственных качеств каждого человека, с перестройкой межчеловеческих отношений в духе
гуманности и милосердия». На официальном уровне нет сопоставления наличных знаний о природе
заболеваний и недугов, теоретических и эмпирических основ понимания страждущего человека.
Предполагаемая высокообразованность деятелей Церкви позволила внешне согласиться на понимание
языка мирской науки, веротерпимость светских специалистов допустила право на специфичный
терминологический аппарат в богословии, а в результате стала процветать практика псевдоцелителей и
колдунов, построенная на синкретической ложной мистике и магизме, которые вредны медицине и
религии в плане уровня социального статуса, а человеку опасны для сохранения физического и
психического здоровья, не говоря о спасении души. П. п. как помощь ближнему призвана преодолеть
методологическую недоговоренность, вооружившись духовно-врачебной мудростью
нематериалистического постижения человека в его цельности и положительными знаниями
естественных наук.
Насущная проблема П. п. состоит в формулировании терминологии своей теоретико-
методологической основы, она не решена в полной мере. Трудность не только в соотнесении научных и
святоотеческих понятий и категорий, но и в соотнесении особенностей мышления восточно-
христианского и западноевропейского. Методологическая, а следовательно, и понятийная разделенность
проистекает настолько же из мировоззренческих категорий, как и из интеллектуальной культуры,
которая задает мыслительные категориальные конструкции для способа понимания объекта
исследования. Применительно к психологии и психотерапии эта проблема имеет особенно острый
характер, так как сталкивается с реальной психологией реально живущих людей, с их ментальностью,
языковой культурой, образом жизни, освященным в равной степени традицией и повседневностью.
Например, на языке наших отцов самого слова «мистика» нет, это понятие западного
происхождения, которому лучше всего соответствует «стяжание Святого Духа». Поэтому то духовное
делание, которое на Западе называют мистикой, а у нас не имеет такого определенного и узаконенного
наименования, представляется в учении наших отцов прежде всего как благодатное состояние. Но через
школьное богословие и русскую религиозную философию расширился синонимичный ряд и для
понятий духовного порядка (как пример понятия мистика и мистическое, при употреблении которых
пишут одно, а имеют в виду иное). В речи психотерапевта может преобладать разговорный язык,
отражающий особенности мышления (так, всем понятно, что душа это не то, что психика), но некоторые
понятийные конструкты даже в разговорном языке имеют смысловые оттенки западного мышления.
Язык беседы и язык научных интерпретаций в центре внимания П. п. При этом надо помнить
предостережение архимандрита Киприана (Керна), что нельзя стилизовать отцов под наши понятия,
нельзя, ища привычные методологические приемы, навязывать им наши выводы и ограничивать их
нашими предпосылками. До конца познать глубину можно, только приобщившись к их духовному
опыту.
В свою очередь, нельзя свести духовный опыт даже к таким важным понятиям, как вера и
религиозность, которые успешно интегрированы в некоторые зарубежные психотерапевтические
направления, и методы и место им в них определено по достоинству высокое. Отрыв от церковной
традиции связан с объективными обстоятельствами исторического порядка, отказ от наследования ее —
проявление духовной гордыни. Самодостаточный научный поиск при видимой методологической
последовательности вдруг открывает то Христа без Церкви, то Церковь без Христа. Видимая твердая
опора на Евангелие с исключением значения Священного предания, т. е. опыта, ведет к проповеди
частного мнения (отсюда многочисленность доминаций в неортодоксальном христианстве и
харизматические движения, перестраивающие жизнь вовлеченных в них по самочинию основателя).
Преемственность — проявление соборности, а соборность — это не коллегиальность, в
противоположность авторитаризму и тоталитарности, а «единство во множестве», согласное обобщение
с учетом накопленного опыта. В основании П. п. лежит этот опыт, исключающий возможность
экпериментаторства над человеком, совлечения его с пути спасения в процессе оказания помощи.
