 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
наметилось в эпоху романтизма и продолжается поныне. Несмотря на то, что стремление к обретению
научного статуса несколько отдаляет психоанализ от литературного дискурса, элементы литературного
творчества, несомненно, играют определенную роль даже на психоаналитических сессиях и в процессе
преподавания психоанализа, нередко играющего роль своеобразного психотерапевтического процесса
для изучающих этот метод. В некотором смысле психическая жизнь может быть представлена в виде
процесса перманентного внутреннего повествования, в котором Эго выступает в роли рассказчика, а
бессознательное подсказывает сюжетную линию и формирует метаплан и метамотив повествования.
Психоанализ литературного творчества в России начал применяться еще в начале века (И. А.
Бирштейн, И.Д. Ермаков, Н. Е. Осипов и др.) и приобрел широкое распространение среди
психоаналитиков «новой волны» (с 1988), в частности, можно упомянуть работы А. И. Белкина, А. И.
Куликова, В. А. Медведева, М. М. Решетникова, С. М. Черкасова и др. Признанием роли России в
современном психоаналитическом литературоведении явилось проведение на базе Восточно-
Европейского института психоанализа (Санкт-Петербург, 1998) 15-й Международной конференции
«Психоанализ, литература и искусство», в которой приняли участие более 120 делегатов из 17 стран
Америки, Азии, Африки, Австралии и Европы.
ПСИХОАНАЛИЗ И ПОЛИТИКА. Вопрос о том, нужно ли и могут ли психоаналитики
участвовать в изучении общественных и политических процессов и каким образом может
осуществляться подобное участие, существует с момента возникновения психоанализа,
впрочем, как и
ответ на него. В работах Фрейда (Freud S.) указываются два подхода к этой проблеме, в частности: 1)
применение психоанализа в целях анализа цивилизации и культуры, которые рассматриваются как
специфические структуры, одна из основных функции которых состоит в подавлении асоциальных
тенденций поведения в социуме; 2) использование психоанализа в качестве метода изучения
конкретных исторических и общественных персоналий, а также (как вариант) для индивидуального
анализа, который позволяет устранить симптомы и расстройства отношений, обусловленные
бессознательными факторами у тех или иных политических лидеров.
Число психоаналитиков, рискующих выйти за рамки типичной ситуации («из-за кушетки») и
представить общественности свое личное мнение по тому или иному политическому вопросу, очень
незначительно. С одной стороны, обладание психоаналитическим (неочевидным для большинства)
знанием и апелляция к этому знанию при общении с широкой (в отличие от пациента —
малоподготовленной) аудиторией всегда опасны для самого аналитика, так как чаще всего при этом он
имеет дело с представителями мощных политических структур, комплексы которых вытеснены под
давлением различных практических (как правило, эгоистично-корпоративных) интересов и действий. И
просвещенное мнение, каким бы авторитетным оно ни было, может оказаться невостребованным. С
другой стороны, психоаналитик никогда не может быть уверен, что (в ситуации неконфиденциальности)
его знание не будет использовано в манипулятивных и спекулятивных целях.
Тем не менее, несмотря на сложность проблемы, психоанализ как особый способ мышления,
познания и прогнозирования социальных процессов начал так или иначе влиять на общественное
мнение с момента своего возникновения. Например, современные представления о распространенности
и пагубности сексуального насилия над детьми едва ли могли бы сформироваться без апелляции к
психоанализу. То же самое можно сказать о проблеме войн и комплексе человеческой агрессивности-
деструктивности, о проблеме денег, национального нарциссизма («родового мифа»), персонального
лидерства и комплекса неполноценности и др. Одновременно с этим открытия психоанализа
постепенно стали косвенно влиять на развитие ряда смежных областей знаний — педагогики,
социологии, философии и политологии. Особый вклад психоанализ внес в формирование новых
политических понятий, например концепции «взаимных гарантий», согласно которой ни один из
участников конфликта не может получить удовлетворения за счет другой конфликтующей стороны и
подлинное разрешение конфликта возможно лишь в условиях взаимных гарантий, подразумевающих
эмпатическое прояснение тревог другого человека (социальной или национальной группы).
Существенную роль в этой области знаний играет анализ проблем, связанных с возникновением и
особенностями функционирования такого феномена, как «образ врага», реализуемого преимущественно
в форме субъективного «фантазма». Впервые эта и ряд других психоаналитических концепций были
успешно апробированы в процессе подготовки Кэмп-Дэвидского соглашения между израильтянами и
