 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
в снах и осознаваемых образах.
С возникновением воспоминаний и элементов сновидения, связанных с конкретным домом, в
котором пациентка жила в пятилетнем возрасте, можно было начать интерпретацию генетических
связей и реконструировать более целостную картину развития ее невроза. Например, она признала, что
переживаемое ею тревожное чувство во время аналитической сессии было идентично чувству страха в
детстве, возникшему у нее вскоре после того, как она несколько раз была свидетельницей сексуального
контакта родителей. Сперва это выражалось в том, что она начала бояться отца, стала убегать от него в
тревоге и волнении, когда он возвращался домой, что заставляло его гнаться за ней. Это — хороший
пример формирования компромисса в форме симптоматического действия: ее тревожное бегство
провоцировало отца на погоню за ней. Интересно, что старания пациентки найти более удобное
разрешение своего конфликта по поводу мазохистических ошибочных концепций о сексуальной роли
женщины приняли не просто невротическую, но более сублимированную форму. Будучи ребенком и
испытывая чувство страха и изоляции, она часто предавалась романтическим фантазиям и разыгрывала
роль героини знакомых сказок и историй. В юношеском возрасте она поборола в себе застенчивость и
тревожность и участвовала в школьных спектаклях, что привело ее на эстраду. Сценическая
деятельность все более удовлетворяла и поглощала ее. Сперва она избавилась от тревожных чувств, а
позже у нее выработалась защита от страха — переход, сделавший игру на сцене более переносимой.
Однако одновременно с этими переменами у нее развилась контрфобическая сексуальная
неразборчивость, что и привело ее к психоанализу.
Это сжатое изложение пятилетнего анализа может послужить парадигмой ряда дополнительных
трансферентных тем, которые были разработаны и исследованы: соперничество со старшим братом;
ненависть к отцу, недостаточно любившему ее; идентификация с матерью-жертвой, которая в ответ на
мучения могла садистски властвовать над мужчинами, — все это было проработано и соотнесено с ее
потребностью соблазнять мужчин. Связи с мужчинами, углублявшие ее тревожную депрессию, не могли
поддерживаться долго; и только на позднем этапе анализа, после достаточной проработки переноса, у
нее начались отношения, которые в итоге привели к замужеству. Этот период был особенно
плодотворным аналитически, поскольку требовалось тщательное изучение ее чувств в переносе в
сопоставлении с растущей способностью понять и следовать до конца своим зрелым сексуальным
целям, которые теперь обретали свободу.
Важным признаком этой краткой и сжатой истории болезни является выбор пациента с
различимым интрапсихическим конфликтом в сочетании со структурой личности с хорошими
адаптивными способностями, при условии устойчивой, безопасной терапевтической обстановки,
позволяющей использовать свободные ассоциации, чтобы добраться до психических смысловых
эпизодов и процессов, от которых до этого пациентка отгораживалась. Обычно это связано с тревогой
по поводу регрессии и потери контроля, что ведет к опоре на знакомые симптомы и защитные
механизмы и закреплению на них как на первой линии обороны. Необходимо разъяснение, помогающее
пациенту уяснить некоторые стереотипы и значения этих привычных форм поведения. По мере того как
эти стереотипы становятся менее автоматическими и более дискомфортными, более отчетливыми
станут проявления переноса. Это будут выражения ранее подавляемых чувств и фантазий детства.
Переживание, наблюдение и понимание этой смеси возрожденных и реактивных способов проявления
противоречивых стремлений теперь станут центром анализа, и подход к ним осуществляется с помощью
интерпретации и реконструкции их происхождения.
В качестве противопоставления Куртис приводит пример психоаналитической терапии с
использованием отдельных аспектов психоанализа, но со значительными отличиями.
Некоторые пациенты по причинам, обусловленным реальной действительностью и
психопатологией, не соответствуют показаниям для психоанализа. Это может потребовать творческой
комбинации техник, которая обеспечивала бы поддержку и какой-то новый интерперсональный опыт,
благодаря чему могли бы быть повышены самооценка и инсайт. Не создавая доступа к бессознательным
динамическим и генетическим факторам, работа в течение длительного времени с производными этих
обусловливающих элементов способствует личностному росту и пониманию себя.
Одним из таких пациентов был 28-летний стажер университета, трудности которого заключались
в социальной тревоге, пренебрежительном отношении к учебе и приступах депрессии. Его работа над
