 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
до конца, потому что в нем с самого начала нет ничего, кроме того, что было положено мышлением
нашего разума. Эмпирическая наука также полагает рационально ограниченные объекты, намеренно
исключая все случайное и допуская к рассмотрению не действительный объект в его целом, а всегда
только часть его, которую она выдвигает на первый план для рационального изучения.
Таким образом, мышление в качестве направленной функции рационально, равно как и чувство.
Если же эти функции не преследуют рационально определенного выбора объектов или их свойств и
отношений, но останавливаются на случайно воспринятом, всегда присущем действительному объекту,
то они лишаются направления и тем самым теряют отчасти свой рациональный характер, ибо они
приемлют случайное. От этого они становятся отчасти иррациональными. Мышление и чувство,
руководимые случайными восприятиями и потому иррациональные, есть или интуитивные, или
ощущающие мышление и чувство. Как интуиция, так и ощущение суть психологические функции,
достигающие своего совершенства в абсолютном восприятии того, что вообще совершается. В
соответствии со своей природой они должны быть направлены на абсолютную случайность и на
всякую возможность; поэтому они должны быть совершенно лишены рационального направления.
Вследствие этого я обозначаю их как функции иррациональные, в противоположность мышлению и
чувству, которые суть функции, достигающие своего совершенства в полном согласовании с законами
разума.
Хотя иррациональное, как таковое, никогда не может быть предметом науки, однако для
практической психологии все же очень важно оценивать верно момент иррационального. Дело в том,
что практическая психология ставит много проблем, которые рационально вообще не могут быть
разрешены, но требуют иррационального разрешения, то есть разрешения на таком пути, который не
соответствует законам разума. Слишком большое ожидание или даже уверенность в том, что для
каждого конфликта должна существовать и возможность разумного разрешения, может помешать
действительному разрешению на иррациональном пути (см. рациональное).
29. Коллективное. Коллективными я называю все те психические содержания, которые
свойственны не одному, а одновременно многим индивидам, стало быть обществу, народу или
человечеству. Такими содержаниями являются описанные Леви-Брюлем «коллективные мистические
представления» /106/ первобытных людей, а также распространенные среди культурных людей общие
понятия о праве, государстве, религии, науке и т. д. Но коллективными можно называть не только
понятия и воззрения, а и чувства. Леви-Брюль показывает, что у первобытных людей их коллективные
представления суть одновременно и коллективные чувства. Именно ввиду такой коллективности
чувства он характеризует эти «коллективные представления» как «mystiques», потому что эти
представления не только интеллектуальны, но и эмоциональны. У культурного человека с известными
коллективными понятиями связываются и коллективные чувства, например с коллективной идеей Бога,
или права, или отечества и т. д. Коллективный характер присущ не только единичным психическим
элементам или содержаниям, но и целым функциям (см.). Так, например, мышление вообще, в качестве
целой функции, может иметь коллективный характер, поскольку оно является общезначимым,
согласным, например, с законами логики. Точно так же и чувство, как целостная функция, может быть
коллективным, поскольку оно, например, тождественно с общим чувством, иными словами, поскольку
оно соответствует общим ожиданиям, например общему моральному сознанию и т. д. Точно так же
коллективным является то ощущение или способ и та интуиция, которые свойственны одновременно
большой группе людей. Противоположностью «коллективному» является индивидуальное (см.).
30. Компенсация
есть уравновешивание или возмещение. Понятие компенсации было,
собственно говоря, внесено Адлером в психологию неврозов. /107; 108; 109- С.34/ Под компенсацией он
понимает функциональное уравновешивание чувства неполноценности при помощи компенсирующей
психологической системы, которую можно сравнить с компенсирующим развитием органов при
неполноценности органов. По этому поводу Адлер говорит: «С отделением от материнского организма
для этих неполноценных органов и органических систем начинается борьба с внешним миром, которая
необходимо должна возгореться и завязывается с большим ожесточением, чем при нормально развитом
аппарате. Однако зачаточный характер придает вместе с тем и большую возможность компенсации и
сверхкомпенсации, повышает приспособляемость к обыкновенным и необыкновенным препятствиям и
обеспечивает образование новых и высших форм, новых и высших достижений». Чувство
