 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
такого первобытного состояния. «Participation mystique» обозначает не все отношения субъекта и объекта в
целом, но лишь известные случаи, в которых выступает явление этой своеобразной отнесенности.
«Participation mystique» есть, конечно, явление, которое лучше всего можно наблюдать у первобытных
людей; однако оно встречается очень часто и у культурных людей, хотя и не в такой же
распространенности и интенсивности. По общему правилу, у культурных людей оно имеет место между
отдельными лицами, реже между лицом и вещью. В первом случае это так называемое отношение
«перенесения», при котором объекту (обыкновенно) присуще, до известной степени, магическое, то есть
безусловное действие на субъекта. Во втором случае дело сводится или к подобному же действию
какой-нибудь вещи, или же к своего рода отождествлению субъекта с вещью или ее идеей.
36. Мысль. Определенное через анализ мышления содержание или материал мыслительной
функции (см. мышление).
37. Мышление. Я понимаю мышление как одну из четырех основных психологических функций
(см. функция).
Мышление есть та психологическая функция, которая, следуя своим собственным
законам, приводит данные содержания представлений в понятийную связь. Это есть апперцептивная
деятельность как таковая, она делится на активную и пассивную мыслительную деятельность. Активное
мышление есть волевое действие, пассивное мышление лишь свершается — оно случившийся факт. В
первом случае я подвергаю содержание представлений волевому акту суждения, во втором случае
образуются понятийные связи, формируются суждения, которые подчас могут и противоречить моему
намерению, могут и не соответствовать моей цели и поэтому не вызывать во мне чувства направления,
хотя впоследствии я и могу, с помощью активного, апперцептивного акта, дойти до признания их
направленности. Согласно этому, активное мышление соответствовало бы тому, что я понимаю под
направленным мышлением.
/47-
§17/
(Пассивное) мышление было неточно охарактеризовано в
вышеозначенном труде как «фантазирование». Теперь я охарактеризовал бы его интуитивным
мышлением.
Простое нанизывание представлений, называемое некоторыми психологами ассоциативным
мышлением /116- С.464/, я считаю не мышлением, а просто представлением. О мышлении же следовало
бы говорить, по моему мнению, лишь там, где дело идет о связывании представлений при помощи
понятий, где, следовательно, иными словами, имеет место акт суждения, — безразлично, возникает ли
этот акт суждения из нашего намерения или нет.
Способность к направленному мышлению я называю интеллектом,
способность к пассивному
или ненаправленному мышлению я называю интеллектуальной интуицией.
Далее, направленное
мышление, интеллект я называю рациональной (см.) функцией, потому что оно подводит содержания
представлений под понятия на основании осознанной мной разумной нормы. Напротив,
ненаправленное мышление, или интеллектуальная интуиция, является для меня функцией
иррациональной (см.), потому что оно судит и упорядочивает содержания моих представлений по
нормам, которые мной не осознаны и потому не познаны в качестве разумных. В известных случаях,
однако, я могу впоследствии понять, что и интуитивный акт суждения соответствует разуму, хотя он и
сложился на пути, который является для меня иррациональным.
Мышление, управляемое чувством (см.), я не рассматриваю как интуитивное мышление, но как
мышление, зависящее от чувства, то есть такое мышление, которое не следует своему собственному
логическому принципу, а подчиняется принципу чувства. В таком мышлении логические законы
присутствуют лишь по видимости, в действительности же они сняты и заменены намерениями чувства.
38. Неполноценная функция. См. Подчиненная функция.
39. Образ
(Bild).
Когда я в этом труде говорю об образе, то разумею при этом не психическое
отображение внешнего объекта, а такое созерцаемое, которое в поэтике именуется образом фантазии.
Такой образ лишь косвенно связан с восприятием внешнего объекта — он покоится, скорее, на
бессознательной деятельности фантазии, и, будучи ее плодом, он является сознанию более или менее
внезапно, как бы вроде видения или галлюцинации, не имея, однако, их патологического характера, то
есть не входя в клиническую картину болезни. Образ имеет психологический характер фантастических
представлений и никогда не имеет того, якобы реального характера, который присущ галлюцинации, то
есть он никогда не становится на место действительности и всегда отличается, в качестве «внутреннего
образа», от чувственной действительности. По общему правилу, он лишен также всякой проекции в
