 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самого, в окружающей среде. Он живет в других и через других — любые размышления о себе приводят
его в содрогание. Прячущиеся там опасности лучше всего преодолеваются шумом. Если у него и имеется
«комплекс», он находит прибежище в социальном кружении, суматохе и позволяет по нескольку раз на
дню быть уверяемым, что все в порядке. В том случае, если он не слишком вмешивается в чужие дела,
не слишком напорист и не слишком поверхностен, он может быть ярко выраженным полезным членом
любой общины.
В этой короткой статье я вынужден довольствоваться беглым очерком. Я просто намерен дать
читателю некоторую идею того, что собой представляет экстраверсия, нечто, что он может привести в
соответствие со своим собственным знанием о человеческой природе. Я сознательно начал с описания
экстраверсии, поскольку данная установка знакома каждому, — экстраверт не только живет в этой
установке, но и всячески демонстрирует ее перед своими товарищами из принципа. Кроме того, такая
установка согласуется с определенными общепризнанными идеалами и моральными устоями.
Интроверсия, с другой стороны, направленная не на объект, а на субъекта и не ориентированная
объектом, поддается наблюдению не так легко. Интроверт не столь доступен, он как бы находится в
постоянном отступлении перед объектом, пасует перед ним. Он держится в отдалении от внешних
событий, не вступая во взаимосвязь с ними, и проявляет отчетливое негативное отношение к обществу,
как только оказывается среди изрядного количества людей. В больших компаниях он чувствует себя
одиноким и потерянным. Чем гуще толпа, тем сильнее нарастает его сопротивление. По крайней мере,
он не «с ней» и не испытывает любви к сборищам энтузиастов. Его нельзя отнести к разряду
общительного человека. То, что он делает, он делает своим собственным образом, загораживаясь от
влияний со стороны. Такой человек имеет обыкновение выглядеть неловким, неуклюжим, зачастую
нарочито сдержанным, и так уж водится, что либо по причине некоторой бесцеремонности манеры, или
же из-за своей мрачной недоступности, или чего-либо совершенного некстати он невольно наносит
людям обиду. Свои лучшие качества он приберегает для самого себя и вообще делает все возможное,
чтобы умолчать о них. Он легко делается недоверчивым, своевольным, часто страдает от
неполноценности своих чувств и по этой причине является также завистливым. Его способность
постигать объект осуществляется не благодаря страху, а по причине того, что объект кажется ему
негативным, требующим к себе внимания, непреодолимым или даже угрожающим. Поэтому он
подозревает всех во «всех смертных грехах», все время боится оказаться в дураках, так что обычно
оказывается очень обидчивым и раздражительным. Он окружает себя колючей проволокой затруднений
настолько плотно и непроницаемо, что в конце концов сам же предпочитает делать что-то, чем
отсиживаться внутри. Он противостоит миру тщательно разработанной оборонительной системой,
составленной из скрупулезности, педантичности, умеренности и бережливости, предусмотрительности,
«высокогубой» правильности и честности, болезненной совестливости, вежливости и открытого
недоверия. В его картине мира мало розовых красок, поскольку он сверхкритичен и в любом супе
обнаружит волос. В обычных условиях он пессимистичен и обеспокоен, потому что мир и человеческие
существа не добры ни на йоту и стремятся сокрушить его, так что он никогда не чувствует себя
принятым и обласканным ими. Но и он сам также не приемлет этого мира, во всяком случае не до
конца, не вполне, поскольку вначале все должно быть им осмыслено и обсуждено согласно
собственным критическим стандартам. В конечном итоге принимаются только те вещи, из которых, по
различным субъективным причинам, он может извлечь собственную выгоду.
Для него любые размышления и раздумья о самом себе — сущее удовольствие. Его собственный
мир — безопасная гавань, заботливо опекаемый и огороженный сад, закрытый для публики и
спрятанный от любопытных глаз. Лучшим является своя собственная компания. В своем мире он
чувствует себя как дома, и любые изменения в нем производит только он сам. Его лучшая работа
совершается с привлечением своих собственных возможностей, по собственной инициативе и
собственным путем. Если он и преуспевает после длительной и изнурительной борьбы по усвоению
чего-либо чуждого ему, то способен добиться прекрасных результатов. Толпа, большинство взглядов и
мнений, общественная молва, общий энтузиазм никогда не убедят его ни в чем, а, скорее, заставят
укрыться еще глубже в своей скорлупе.
Его взаимоотношения с другими людьми делаются теплее только в условиях гарантированной
безопасности, когда он может отложить в сторону свое защитное недоверие. Поскольку такое
