 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Согласно модели Бергера, которую я буду называть «модель III», общество
формирует индивидов, которые творят общество; или, другими словами, общество
производит индивидов, которые производят общество, и это в непрерывном
диалектическом процессе.
Согласно сторонникам этой модели, «социальную структуру нельзя охарактеризовать
как некую самостоятельную вещь, отдельно от человеческой деятельности,
произведшей ее»
22
. Но равным образом, однажды созданная, «эта структура
воспринимается индивидом и как чуждая фактичность и ... как принудительная инстру-
ментальность»
23
. «Она где-то там, глухая к его желаниям..., иная, чем он сам, и
сопротивляющаяся ему»
24
. Кажется, что эта схема способна отдать справедливость как
субъективным и умышленным граням общественной жизни, так и внешней и
принудительной силе социальных фактов, и тем самым сразу избежать и волюнтарист-
ских выводов веберовской традиции и всякой реификации, сопряженной с
дюркгеймианством. Ибо между природными и социальными фактами теперь проведено
категориальное различение в том смысле, что вторые (но не первые) зависят, в
основном, от человеческой деятельности.
Так, соглашаясь с Дюркгеймом, что «система знаков, которую я использую для
выражения моих мыслей, денежная система — для уплаты моих долгов, орудия
кредита, употребляемые мною в коммерческих отношениях, практические процедуры,
принятые в моей профессии, и т. д. функционируют независимо от моего пользования
ими»
25
, сторонники модели III трактуют такие системы, орудия и практические
процедуры как объективации, при определенных условиях допускающие отчужденную
форму. Согласно им, объективация — это «процесс, посредством которого
человеческая субъективность воплощается в продукты, доступные самому субъекту и
его сотоварищам как элементы некоего общего мира»
26
, а отчуждение — «процесс,
который разрывает единство делания, производства, и его результата, продукта»
27
.
Например, языки, формы политической и экономической организации, культурные и
этические нормы — все, в конечном счете, воплощения человеческой субъективности. И
любое сознание, которое не видит этого, обязательно окажется реифицирующим.
Реификацию (овеществление) следует, однако, отличать от объективизации, которую
определяют как «момент в процессе объективации, когда человек дистанцируется от
хода своего производства и его продукта, так что может выделить их и сделать объектом
своего сознания»
28
, и которую считают необходимой для любой мыслимой формы
общественной жизни.
По модели III, тогда общество есть объективация или «овнеш-нение» человеческих
существ. А эти последние, со своей стороны, повторно присваивают или «овнутряют»
(интернализуют) в своем сознании общество. Я полагаю, что эта модель ведет к
серьезным ошибкам. Ибо, с одной стороны, она поощряет волюнтаристский идеализм
в нашем понимании социальной структуры, а с другой — механистический детерминизм
в нашем понимании людей. В стремлении избежать ошибок обоих стереотипов модель
III преуспевает лишь в их комбинации. Люди и общество, утверждаю я, не связаны
«диалектически». Они не составляют два момента одного и того же процесса. Скорее,
они относятся к совершенно разным областям явлений.
Возьмем общество (...) Еще можно считать истиной, что оно не существовало бы без
человеческой деятельности, и потому реифи-кация — ошибка. И то еще верно, что
такая деятельность не состоялась бы, если б вовлеченные в нее субъекты не имели идеи
того, что они делают (совпадающей, конечно, с основополагающей интуицией
герменевтической традиции). Но уже неверно говорить, что субъекты творят
общество. Скорее, надо бы сказать: они воспроизводят или преобразуют его. Т. е., если
общество всегда предста¸т уже созданным, «готовым», тогда любая конкретная
человеческая практика или, если угодно, акт объективации может только видоизменить
