 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
здесь с вопросами морали, а базируясь лишь на правде, мы желаем урегулировать
вопрос в том случае, когда одна сторона постоянно желает, а другая этого не
желает. Особенно роковым является здесь то обстоятельство, что половая страсть
сосредоточивается на одном индивидууме, причем может случиться, что любовь будет
отвергнута безапелляционно, что мы и видим каждодневно. Мы поэтому и полагаем,
что не в интересах нравственности навязывать помощью религиозной проповеди, или
поэзии, или всяких иных форм, ненарушимость любви в смысле моногамии, т. е.
такого положения, в силу которого "женщина (и даже мужчина!) может и обязана
лишь единственный раз в жизни любить". Такой жестокий взгляд на вещи должен быть
категорически опровергаем, ибо он не страшен в сентиментальных грезах поэта, но
является несчастьем для людей, которые видят в нем догму. На почве такого
взгляда рождаются мученики, никому ненужные, явившиеся следствием смерти любимой
стороны, болезни ее, а также семейного разлада и даже непризнанной любви.
Внушаемость играет здесь крупную роль.
И действительно, если может быть по справедливости допустимо право
отвергнуть половое посягательство другого, то с точки зрения закона и морали
желающий любить, но не встретивший взаимности, может остановиться на другом
выборе, который отнесется к нему более благосклонно. Однако, в настоящее время
под гнетом общественного мнения люди охотнее остаются терпящей стороною, и на
законе лежит обязанность урегулировать такую ненормальность.
Закон признает, что мотивами для развода могут служить дурное обхождение,
повреждения в половой сфере, прелюбодеяние, преступность и половая импотенция,
но и здесь общественное мнение производит свое давление, а между тем при
вышеуказанных условиях возможно еще и требование гражданского удовлетворения, а
то уголовного наказания. Чем-то невероятным является гражданский и особенно
уголовный взаимный иск неразведенных супругов, у которых брак, само собою
разумеется, должно считать фактически нарушенным, а дальнейшее его продолжение в
меньшей мере скандальным.
Венерическое заражение является очень важным рассмотреть здесь с точки
зрения гигиенически-гуманитарной. Если зараженный венерической болезнью
совершает половой акт с другой стороною, этой болезнью не страдающей, то здесь
мы встречаемся с ярко выраженным преступлением, причем закон должен вознаградить
потерпевшего на счет виновного, не освобождая последнего от наказания. В этом
случае, очевидно, обмануто доверие, причем потерпевший имеет право жаловаться,
но часто не делает этого из чувства стыда. Это и является на руку преступным
элементам, тогда как наказание виновных служило бы вернейшим обеспечением против
заражения венерическими болезнями и размножения обремененных наследственным
сифилисом детей. Эти последние вообще не должны были бы появляться на свет, о
чем и должны позаботиться сифилитически зараженные супруги, прибегая в этом
случае, например, к кондому (см. главу XIV).
Мы коснулись уже тоже весьма замысловатого вопроса, имеющего в виду
взаимоотношения гражданского права и проституции. Мы резко осудили какую бы то
ни было попытку ее урегулирования и официального признания. Однако, каково
отношение гражданского закона к свободной проституции, которая этически
представляет собою колоссальное зло? Но пока сильно господство Мамоны, нечего и
говорить об ее уничтожении, так как торговля телом обусловливается свойственной
человеку продажностью, причем люди, привыкшие все получать за деньги, получат за
соответствующее вознаграждение и согласие на совершение полового акта.
Противодействие может быть только нравственное. Государству надлежит в связи с
этим как можно скорее отвернуться от этой клоаки, перестав ее опекать и
признавать, но направив всю свою энергию на уничтожение сводничества и каких бы
то ни было общественных выступлений проституции, которая таким образом перейдет
в сферу исключительно личных интимных взаимоотношений. И торговля собою можно
надеяться, окончательно исчезнет с введением более справедливой организации
трудовой деятельности, заработной платы, а также с прекращением употребления
спиртных напитков.
Резюмируя вышеизложенное, мы заключаем, что последовательные реформы
видоизменят гражданский брак в наиболее свободный договор, имеющей целью половое
сожитие. Закон поэтому должен вычеркнуть из сферы своей деятельности никому не
нужную и даже вредную работу на выяснение половых отношений, заменив ее
приведением в должный порядок обязанностей родителей применительно к их
потомству. Тогда будет сведено на-нет различие между браком и ничем не
связанными половыми отношениями, так как закон будет тогда заботиться не о
сохранении полового установления, будто бы утвержденного богом, а об укреплении
