 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
психиатрического статуса отдельного участника сеансов, а на улучшение культурных связей у
собранных вместе лиц.
Из вопросов, играющих важную роль в культурных предрассудках, я кратко проиллюстрирую
три: отношение к собственности, чистоплотность и дееспособность.
Однажды школьный учитель принес с собой список своих учеников. В нем не было ничего
примечательного, за исключением, пожалуй, поэтичности детских имен (эквиваленты: «Звезда-которая-
появляется-на-небе», «Утренняя Охота», «Боящаяся лошадей»). Все дети отличались благонравным
поведением, уступая белому учителю в том, что имело отношение к учению, и следуя индейской семье
в том, что было связано с домом. «У них две правды», - пояснил учитель, выражаясь более вежливо по
сравнению с некоторыми его коллегами, убежденными, что индейцы «рождаются лгунами». В целом,
его удовлетворяли успехи учеников. Единственную проблему, которую он хотел обсудить, преподнес
один мальчуган, живший относительно изолированно среди других детей, как если бы оказался почему-
то отверженным.
Мы исследовали положение семьи мальчика среди индейцев и белых. И те, и другие
характеризовали его отца тремя роковыми словами: «У него есть деньги».
[По-английски «Не has
money». -
Прим. пер.] Регулярные посещения банка в ближайшем городке, по-видимому, придали ему
тот «чужой запах», который приобретает муравей, пересекая территорию другого «племени», и за
который его убивают по возвращению в свой муравейник. Здесь же, вероятно, изменник становится
социально мертвым после того, как он сам и его семья раз и навсегда обрели порочную идентичность
«того-кто-бережет-свои-деньги-для-себя». Она оскорбляет один из старейших принципов экономики
сиу - щедрость.
«Идея длительного накапливания средств чужда индейцам дакота. Если мужчина имеет
достаточно средств, чтобы не умереть от голода, по крайней мере, в ближайшем будущем, и к тому же
располагает резервом времени для медитации и еще чем-то, что можно дарить другим по случаю, он
относительно доволен... Когда еды мало или вовсе нет, он может запрячь лошадей и отправиться со
своей семьей в гости. Еда делится поровну, пока ее совсем не остается. Самый презираемый человек -
тот, кто богат, но не делится своим богатством с окружающими его людьми. Вот он и есть
действительно «бедный».»
[Н. S. Mekeel, The Economy of a Modern Teton-Dakota Community,
Yale
Publications in Anthropology, ¹¹.1-7, Yale University Press, New Haven, 1936.]
Венцом принципа уравнивания богатства в экономической системе сиу было «раздаривание», т.
е. предложение всей собственности хозяина гостям на празднике в честь друга или родственника. Чтобы
полнее почувствовать эту идеальную антитезу мерзкому образу скряги, нужно понаблюдать за тем, как
даже сегодня индейский ребенок на каком-нибудь обрядовом празднике раздаривает свои скудные
сокровища (монетки или вещи), которые его родители скопили именно для такого случая. Он буквально
излучает нечто такое, что позднее мы сформулируем как чувство идеальной идентичности: «Я
действительно такой, каким вы меня видите сейчас, и такими же всегда были мои предки».
Экономический принцип раздачи (дарения) и высокий престиж щедрости были, конечно, в
давние времена тесно связаны с необходимостью. Кочевники нуждаются в неприкосновенном
минимуме домашнего имущества, который они способны переносить с собой, и не более того. Племена,
живущие охотой, зависят от щедрости наиболее удачливых и умелых охотников. Однако насущные
потребности изменяются гораздо быстрее истинных добродетелей, и одна из самых парадоксальных
проблем человеческой эволюции заключается именно в том, что добродетели, первоначально
предназначавшиеся для обеспечения самосохранения индивидуума или группы, затвердевают под
давлением анахронического страха вымирания и, поэтому, могут сделать людей неспособными
адаптироваться к изменившимся нуждам. Фактически, такие окаменелости былых добродетелей
становятся неподатливыми и, в то же время, трудноуловимыми препятствиями к перевоспитанию. Ибо,
однажды лишенные универсального экономического значения и всеобщего почтения, они распадаются.
При этом они сочетаются с прочными чертами характера, которыми одни люди наделены в большей
степени, другие - в меньшей, и сливаются с особенностями окружающей группы, такими, например, как
расточительность и беззаботность белой бедноты. В конце концов, администратор и учитель могут и не
отличить, когда они имеют дело со старой добродетелью, а когда - с новым пороком. Взять хотя бы
денежные пособия или продуктовую и техническую помощь, причитающуюся отдельным семьям на
основе прошлых договоров и официально распределяемую в соответствии с нуждой и заслугами. Так
вот, всегда можно узнать, когда кто-то получил такие «дары», ибо по всей прерии в маленьких
фургонах к нему съезжались бы его менее удачливые (в данный момент!) родственники для законного
участия
в празднике первобытного коммунизма. Значит, несмотря на продолжавшиеся несколько
