 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
В противовес этому в отечественной психологии принимается идея
единства общения и деятельности. Такой вывод логически вытекает из
понимания общения как реальности человеческих отношений,
предполагающего, что любые формы общения включены в специфические
формы совместной деятельности: люди не просто общаются в процессе
выполнения ими различных функций, но они всегда общаются в некоторой
деятельности, «по поводу» нее. Таким образом, общается всегда деятельный
человек: его деятельность неизбежно пересекается с деятельностью других
людей. Но именно это пересечение деятельностей и создает определенные
отношения деятельного человека не только к предмету своей деятельности, но и к
другим людям. Именно общение формирует общность индивидов,
выполняющих совместную деятельность. Таким образом, факт связи общения с
деятельностью констатируется так или иначе всеми исследователями.
Однако характер этой связи понимается по-разному. Иногда
деятельность и общение рассматриваются не как параллельно существующие
взаимосвязанные процессы, а как две стороны социального бытия человека; его
образа жизни (Ломов, 1976. С. 130). В других случаях общение понимается как
определенная сторона деятельности: оно включено в любую деятельность, есть ее
элемент, в то время как саму деятельность можно рассматривать как условие
общения (Леонтьев, 1975. С. 289). Наконец, общение мож-но интерпретировать как
особый вид деятельности. Внутри этой точки зрения выделяются две ее
разновидности: в одной из них общение понимается как коммуникативная
деятельность, или деятельность общения, выступающая самостоятельно на опре-
деленном этапе онтогенеза, например, у дошкольников и особенно в подростковом
возрасте (Эльконин, 1991). В другой — общение в общем плане понимается как
один из видов деятельности (имеется в виду прежде всего речевая деятельность),
и относительно нее отыскиваются все элементы, свойственные деятельности
вообще: действия, операции, мотивы и пр. (А.А. Леонтьев, 1975. С. 122).
Вряд ли очень существенно выяснять достоинства и сравнительные
недостатки каждой из этих точек зрения: ни одна из них не отрицает самого
главного — несомненной связи между деятельностью и общением, все
признают недопустимость их отрыва друг от друга при анализе. Тем более что
расхождение позиций гораздо более очевидно на уровне теоретического и
общеметодологического анализа. Что касается экспериментальной практики, то в
ней у всех исследователей гораздо больше общего, чем различного. Этим общим
и являются признание факта единства общения и деятельности и попытки
зафиксировать это единство. На наш взгляд, целесообразно наиболее широкое
понимание связи деятельности и общения, когда общение рассматривается и
как сторона совместной деятельности (поскольку сама деятельность не только
труд, но и общение в процессе труда), и как ее своеобразный дериват. Такое
широкое понимание связи общения и деятельности соответствует широкому же
пониманию самого общения: как важнейшего условия присвоения индивидом
достижений исторического развития человечества, будь то на микроуровне, в
непосредственном окружении, или на макроуровне, во всей системе социальных
связей.
Принятие тезиса об органической связи общения с деятельностью
диктует некоторые вполне определенные нормативы изучения общения, в
частности на уровне экспериментального исследования. Один из таких
нормативов состоит в требовании исследовать общение не только и не столько с
