 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
самом деле, даже когда человек воспринимает себя как данность, как пассивное существо,
живущее по воле дождей и солнца, он все равно реализуется как трансценденция, как
проект; его разум и воля уже тогда утверждают себя вопреки беспорядочности и
случайности жизни. Тотемический предок, многие ипостаси которого берет на себя
женщина, представляет собой под именем животного или дерева более или менее ярко
выраженное мужское начало; в женщине увековечено его плотское существование, но ее
роль лишь в том, чтобы вскармливать, а не созидать; она не созидает ни в одной области;
она поддерживает жизнь племени, давая ему детей и хлеб, больше ничего — она остается
обреченной на имманентность; она воплощает лишь статичность общества и тего
замкнутость на себе.
В то же время мужчина продолжает присваивать функции, которые открывают общество
навстречу природе и всему человечеству в целом; единственно достойные его занятия —
это война, охота, рыболовство, он делает своей добычей нечто чужое и присоединяет это к
своему племени; война, охота, рыболовство представляют собой экспансию
существования, его выход в мир; мужчина является единственным воплощением
трансценденции. У него пока нет практических средств для полного господства над
Женщиной-Землей, он еще не осмеливается восстать против нее, но уже хочет от нее
оторваться. На мой взгляд, именно в этом желании следует искать глубинную причину
знаменитого обычая экзогамии, столь распространенного в обществах с материнской
филиацией. Даже ничего не зная о своей роли в деторождении, мужчина придает большое
значение браку: женившись, он обретает достоинство взрослого и получает свою долю во
владении миром; через мать он связан со своим кланом, предками, со всем, что составляет
его собственную субстанцию; но во всех светских функциях — работе и браке — он
стремился вырваться из этого круга, противопоставить имманентности
трансцендентность, открыть перед собой будущее, отличное от прошлого, куда уходят его
корни. В зависимости от того, как определяется тип родства в различных обществах,
запрещение инцеста принимает различные формы, но с первобытной эпохи до наших дней
смысл его остается прежним: мужчина желает обладать прежде всего тем, чем сам он не
является; он соединяется с тем, что представляется ему Другим по сравнению с самим
собой. Значит, жена не должна быть причастна мане мужа, должна быть ей чужой — а
следовательно, чужой и для его племени. В основе первобытного брака иногда лежит
похищение, хотя бы символическое, — ведь насилие по отношению к другому человеку
является самым наглядным утверждением его другой сущности. Силой завоевывая себе
жену, воин доказывает, что способен присвоить себе чужое богатство и
104
тем самым сломать границы судьбы, определенной ему по рождению; покупка жены в
различных формах — будь то уплата выкупа или предоставление услуг — имеет тот же
смысл, хотя это и не столь очевидно1.
Понемногу человек опосредовал свой опыт, и мужское начало восторжествовало как в его
представлениях, так и в практическом существовании. Дух одержал верх над Жизнью,
трансцендентность — над имманентностью, техника — над магией, разум — над
суеверием. Падение престижа женщины представляет собой необходимый этап в истории
человечества — ведь этот престиж был основан не на ее позитивной ценности, но на
слабости мужчины. В ней воплощались тревожные тайны природы — и мужчина выходит
из-под ее влияния, когда освобождается от природы. Своим трудом покорить землю, а
