 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
предательство.
Все законодательства, до наших дней продолжающие закреплять неравенство в вопросах
супружеской неверности, толкуют о тяжести вины женщины, которая рискует ввести в
семью незаконнорожденного наследника. И хотя право мужа самому свершить
правосудие упразднено во времена Августа, кодекс Наполеона обещает карающему мужу
снисхождение присяжных. Когда женщина одновременно принадлежала роду своего отца
и семье мужа, два вида связей накладывались друг на друга и даже друг другу
противоречили, и ей удавалось сохранить довольно большую свободу, ибо каждая из двух
систем была ей опорой против другой: например, она часто могла выбирать мужа по
собственной прихоти, поскольку брак был установлением мирским и не касался коренной
структуры общества. Но при патриархальном режиме она является собственностью отца,
он выдает ее замуж по своему усмотрению; прикованная к домашнему очагу, она
становится вещью супруга, вещью рода (genos), в который ее ввели.
1 Отец семейства {лат.}.
113
Когда семья и частная собственность делаются безусловными основами общества,
отчуждение женщины становится полным, Именно это произошло в мусульманском мире.
Он феодален по своей структуре, то есть в нем не возникло достаточно сильного
государства, чтобы объединить и подчинить себе различные племена; над властью главы
рода нет никакой другой власти. Религия, сформировавшаяся в тот момент, когда
арабский народ воевал и завоевывал, выказывает по отношению к женщине полнейшее
презрение. «Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед
другими, и за то, что они расходуют из своего имущества», — говорится в Коране; они
никогда не имели ни реальной власти, ни мистического авторитета. Бедуинка выполняет
тяжелую работу — ходит за плугом и таскает тяжести, — тем самым между нею и мужем
устанавливается отношение взаимной зависимости; она выходит из дома свободно, с
открытым лицом. Покрытая чадрой и содержащаяся взаперти мусульманка и сегодня в
большинстве слоев общества остается чем-то вроде рабыни. Я помню, как в одной
пещерной деревне Туниса в подземном помещении сидели четыре женщины: старая
супруга, одноглазая, беззубая, с чудовищно изможденным лицом, пекла лепешки на углях
среди паров едкого дыма; две жены помоложе, но почти так же обезображенные, качали
на руках детей — одна из них кормила грудью; а у ткацкого станка сидела молоденькая
богиня в роскошном убранстве из шелков, золота и серебра и связывала шерстяные нити.
Покинув это мрачное логово — царство имманентности, чрево, могилу, — я встретила в
коридоре, ведущем наверх, к свету, их мужа, одетого в белое, сияющего чистотой,
улыбающегося, солнечного. Он возвращался с базара, где обсуждал с другими
мужчинами, что творится в мире; несколько часов он проведет в этом уединенном
жилище — его жилище посреди огромного мира, которому принадлежит он сам и от
которого его никто не отторгает. А увядшие старухи и молоденькая новобрачная,
обреченная на столь же скорое старение, не знают другого мира, кроме закопченного
подземелья, и выйти оттуда они могут лишь под покровом ночи, в полном молчании и с
закрытым лицом.
Нравы евреев библейской эпохи мало чем отличаются от нравов арабов. Глава семьи
имеет несколько жен и может разводиться с ними более или менее по собственной
