 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
носят менее серьезный характер.
Из двухсот обследованных нами пациентов, госпитализированных в связи с суицидной
попыткой, 111 (56%) в качестве объяснения назвали причины, принадлежащие к категории
бегства/избавления, и только 13% объяснили суицидную попытку желанием повлиять на окружающих
и/или изменить неблагоприятную ситуацию. У остальных пациентов (31%) обнаружилась та или иная
комбинация мотивов. У пациентов с высокими показателями безысходности и депрессии превалировали
мотивы «бегства от жизни» и «избавления», а пациенты с низкими показателями по данным шкалам
объясняли суицидную попытку преимущественно манипулятивными мотивами (Kovacs, Beck,
Weissman, 1975).
Первым и важнейшим шагом в работе с суицидальным пациентом является проникновение в его
мир. Направление и методы терапевтического вмешательства будут зависеть от того, какие мотивы
лежат в основе суицидального поведения пациента. Если, например пациент ищет избавления от
тягостной ситуации, узловым моментом вмешательства будет работа с чувством безысходности и
негативными ожиданиями. Если обнаруживается, что у пациента есть реальные основания для
отчаяния, например он стоит на грани нищеты или страдает серьезным заболеванием, необходимо
принять меры социального порядка. Но если всеобъемлющие негативные ожидания и чувство
безысходности вырастают из искаженного или патологического самовосприятия и восприятия мира, то
терапевтические усилия должны быть направлены на исправление ошибочных представлений и
иррациональных убеждений пациента.
В тех случаях, когда суицидная попытка совершена с целью оказания воздействия на
окружающих, необходимо понять, какие конкретно желания побуждали человека к действию. Хотел ли
он добиться любви и понимания от окружающих, или желал отомстить кому-то, или пытался таким
образом выразить свои враждебные чувства? Не связано ли это с распадом конвенциональных способов
межличностной коммуникации? Если обнаруживается, что суицидная попытка вызвана недостаточным
развитием коммуникативных и межличностных умений, необходимо показать пациенту, что его
способы межличностной коммуникации имеют дезадаптивный характер, и научить его более
адаптивным способам общения с людьми.
Терапевт должен уметь «вжиться» во внутренний мир пациента, должен уметь «прочувствовать»
его отчаяние и безысходность. Польза такого рода эмпатии в том, что она позволяет адаптировать
терапевтические стратегии к нуждам пациента и дает пациенту ощущение, что он «понят» терапевтом.
Терапевт должен «вжиться» в образ мыслей пациента настолько, чтобы не считать его суицидальные
намерения «ненормальными». Напротив, он должен понять и принять логику суицидальных причинно-
следственных связей. И только после этого он вместе с пациентом может начать работу по поиску
ошибок в посылках и умозаключениях, лежащих в основе суицидального импульса.
Склонить чашу весов против суицида
Вначале задача терапевта сводится к тому, чтобы «оттянуть время» и дождаться окончания
опасного периода. Если пациент в полной мере вовлечен в терапевтический процесс, у него возникает
желание узнать, куда ведет его терапевт, и он может решить «повременить» с исполнением своих
суицидальных намерений. Поэтому необходимо постоянно пробуждать и поддерживать у пациента
интерес к терапии. При этом крайне важно соблюдать принцип непрерывности терапии и обеспечивать
преемственность содержания сессий. Чтобы перекинуть мостик от одной сессии к другой, терапевт
может, например, вызвать у пациента какой-то вопрос и отреагировать на него приблизительно так: «Вы
затронули очень интересную тему. У меня есть некоторые соображения на этот счет, но я расскажу вам
о них на следующей сессии. Может, и вы вкратце запишете, что вы думаете по этому поводу?»
Мы считаем излишним — а в большинстве случаев и невозможным — требовать от пациента
обещания, что он никогда не будет покушаться на свою жизнь. Столь же бессмысленной представляется
нам практика заключения «договора» с пациентом, в котором тот обязуется «отложить» на две-три
недели исполнение суицидальных намерений: если человек почувствует непреодолимое желание
умереть, его не остановят никакие обязательства. С нашей точки зрения, наиболее эффективный подход
заключается в том, чтобы побудить пациента к объективному анализу своих суицидальных желаний и
подвести его к осознанию того, что эти желания могут оказаться безосновательными; таким образом
терапевт может создать у пациента мотивацию к продолжению исследования.
Решение о совершении суицида следует рассматривать как результат борьбы между желанием
жить и желанием умереть. Так же как при объявлении войны, непоправимое решение подчас
