 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
происхождения, соединившихся вместе благодаря случайностям миграций,
нашествий и побед. Общую связь между всеми этими людьми, отличавшимися друг
от друга своим языком и религией, в жилах которых текла разная кровь,
составляла полупризнаваемая власть одного вождя. В таких смешанных скопищах
людей в высшей степени развиты психологические черты толпы: временное
сцепление частиц, героизм, слабости, импульсивность и бурные чувства.
Прочного в таком скопище нет ничего, это -- варвары.
Затем время совершает свое дело. Тождественность среды, повторение
скрещиваний, потребности общей жизни медленно действуют, и скопище
разнородных единиц начинает сливаться и образовывает расу, т.е. агрегат,
обладающий общими чертами и чувствами, которые все более и более фиксируются
наследственностью. Толпа становится народом, и этот народ уже может выйти из
состояния варварства. Однако он выйдет из него лишь тогда, когда, после
долгих усилий, постоянной борьбы и бесчисленных начинаний он приобретает
идеал. Природа этого идеала имеет мало значения; он может представлять собой
культ Рима, Афин или поклонения Аллаху, все равно, но этого идеала будет
достаточно, чтобы создать единство чувств и мыслей у всех индивидов расы,
находящейся на пути своего образования.
Тогда-то и может народиться новая цивилизация со всеми своими
учреждениями, верованиями и искусствами. Увлекаемая своей мечтой, раса
последовательно приобретет все, что дает блеск, силу и величие. Она, без
сомнения, будет толпою в известные часы, но тогда за изменчивыми и
подвижными чертами, свойственными всякой толпе, всегда будет находиться
прочный субстрат -- душа расы, узко ограничивающая размахи колебаний народа
и управляющая случаем.
Совершив свое созидательное дело, время неизбежно переходит к делу
разрушения, которого не избегают ни боги, ни люди. Достигнув известной
степени могущества и сложности, цивилизация перестает расти и осуждается на
упадок. Скоро должен пробить для нее час старости. Наступление его неизбежно
отмечается ослаблением идеала, поддерживающего душу расы. По мере того, как
бледнеет идеал, начинают колебаться здания политических, социальных и
религиозных учреждений, опирающиеся на этот идеал.
По мере прогрессивного исчезновения идеала раса все более и более
теряет то, что составляло ее силу, единство и связность. Личность и ум
индивида могут, однако, развиваться, но в то же время коллективный эгоизм
расы заменяется чрезмерным развитием индивидуального эгоизма,
сопровождающимся ослаблением силы характера и уменьшением способности к
действию. То, что составляло прежде народ, известную единицу, общую массу,
превращается в простую агломерацию индивидов без всякой связности, лишь
временно и искусственно удерживаемых вместе традициями и учреждениями.
Тогда-то и наступает момент, когда люди, разъединяемые своими личными
интересами и стремлениями, и не умея собою управлять, требуют, чтобы
руководили малейшими их действиями, и государство начинает оказывать свое
поглощающее влияние.
С окончательной потерей идеала раса окончательно теряет свою душу; она
превращается в горсть изолированных индивидов и становится тем, чем была в
самом начале, -- толпой. Тогда снова в ней появляются все характерные
изменчивые черты, свойственные толпе, не имеющие ни стойкости, ни будущего.
Цивилизация теряет свою прочность и оказывается во власти всех случайностей.
Властвует чернь и выступают варвары. Цивилизация еще может казаться
блестящей, потому что сохранился еще внешний фасад ее здания, созданный
долгим прошлым, но в действительности здание уже подточено, его ничто не
поддерживает, и оно рушится с первой же грозой.
Переход от варварства к цивилизации в погоне за мечтой, затем --
постепенное ослабление и умирание, как только мечта эта будет потеряна --
