 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
какой степени они -- продукт расового характера и насколько невозможно
переносить их от одного народа к другому. Было бы очень интересно знать, чем
станут столь либеральные учреждения Соединенных Штатов, будучи перенесены к
низшей расе?
"Эти страны, -- замечает Чайльд, говоря о различных испано-американских
республиках, -- находятся под ферулой президентов, пользующихся столь же
неограниченным самодержавием, как и турецкий султан; даже более
неограниченным, поскольку они защищены от назойливости и влияния европейской
дипломатии. Административный персонал состоит только из их креатур..,
граждане подают голос за то, что им кажется хорошим, но он не обращает
никакого внимания на их голосования... Аргентинская республика -- республика
только по имени; в действительности это олигархия людей, сделавших из
политики торговлю".
Единственная страна, Бразилия, несколько избегла этого глубокого
падения, и то только благодаря монархическому режиму, ограждавшему власть от
соискательства. Слишком либеральный для этих рас без энергии и без воли, он
в конце концов пал. Тотчас же страна впала в полную анархию, и за два или за
три года люди, стоящие у власти, до такой степени расхитили казну, что нужно
было увеличить налоги на 60%.
Конечно, падение латинской расы, населяющей Южную Америку,
обнаруживается не только в политике, но и во всех элементах цивилизации.
Предоставленные самим себе, эти несчастные республики вернулись бы к чистому
варварству. Вся промышленность и вся торговля находятся в руках иностранцев
-- англичан, американцев и немцев. Вальпараисо сделался английским городом,
и в Чили ничего бы не осталось, если бы у него отняли иностранцев. Только
благодаря им эти страны сохранили еще внешний лоск цивилизации, напоминающий
иногда Европу. Аргентинская республика насчитывает 4 миллиона белых
испанского происхождения; не знаю, можно ли было бы назвать из них хоть
одного, помимо иностранцев, во главе какогонибудь истинно крупного
предприятия.
Этот страшный упадок латинской расы, предоставленной самой себе, в
сопоставлении с процветанием английской расы в соседней стране, составляет
один из самых печальных и вместе с тем самых поучительных опытов, какие
можно привести для подтверждения изложенных мной психологических законов.
Мы видим из этих примеров, что народ не может избавиться от того, что
вытекает как следствие из его душевного склада; и если ему это удается, то в
очень редкие моменты -- так песок, поднятый бурей, кажется, освободился на
время от законов тяготения. По нашему мнению, верить, что формы правления и
конституции имеют определяющее значение в судьбе народа -- значит
предаваться детским мечтам. Только в нем самом находится его судьба, но не
во внешних обстоятельствах. Все, что можно требовать от правительства, --
это то, чтобы оно было выразителем чувств и идей народа, управлять которым
оно призвано. По большей части в силу одного только того факта, что то или
другое правительство существует, оно представляет точное отображение народа.
Нет ни форм правления, ни учреждений, относительно которых можно было бы
сказать, что они абсолютно хороши или абсолютно дурны. Правление
дагомейского короля -- вероятно, превосходное правление для народа, которым
он призван был править; и самая искусная европейская конституция была бы для
этого же самого народа ниже выработанного им режима. Вот что, к несчастью,
игнорируют многие государственные люди, воображающие, что форма правления
есть предмет вывоза и что колонии могут быть управляемы учреждениями
метрополии. Столь же резонно было бы стараться убедить рыб жить на воздухе,
на том только основании, что воздушным дыханием пользуются все высшие
животные. В силу одного только различия своего душевного склада, различные
народы не могут долго пребывать под одинаковым режимом. Ирландец и
