 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
правительственный режим, -- и во все эти переходные периоды всегда были
большие смуты".
*4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ
Еще довольно распространена та идея, что учреждения могут служить к
исправлению недостатков общества, что прогресс народов является последствием
усовершенствования учреждений и правительств, и социальные перемены можно
производить с помощью декретов. Французская революция имела своей исходной
точкой именно эту идею, и современные социальные теории в ней находят точку
опоры.
Продолжительный опыт все-таки не в состоянии был серьезно поколебать
эту опасную химеру, и напрасно историки и философы пробовали доказать ее
неосновательность. Им, однако, не трудно было бы доказать, что все
учреждения представляют собой продукт идей, чувств и нравов, и что эти идеи,
чувства и нравы нельзя так легко переделать посредством одного только
изменения кодексов. Народ не сам выбирает для себя учреждения, точно так же,
как и не сам выбирает для себя цвет глаз и волос. Учреждения и правительства
-- это продукт расы, и не они создают эпоху, а эпоха их создает. Народы
управляются не так, как того требует их характер. Нужны целые века для
образования какого-нибудь политического режима, и точно так же нужны века
для его изменения. Учреждения сами по себе не могут быть ни хороши, ни
дурны, и те, которые хороши для какого-нибудь народа в данную минуту, могут
быть совершенно непригодны для него в другое время. Поэтому-то не во власти
народа изменять эти учреждения на самом деле; он может только посредством
насильственных революций менять название учреждений, но сущность их не
изменится. Названия, впрочем, не имеют значения -- это не более как ярлыки,
и историк, проникающий в самую суть вещей, не станет обращать на них
особенного внимания. Так, например, самая демократическая страна на свете,
Англия, управляется монархическим режимом, между тем в испано-американских
республиках, несмотря на существующие там республиканские учреждения,
господствует самый тяжелый деспотизм. Судьбы народов определяются их
характером, а никак не правительствами. В предшествующей своей работе я
старался доказать это яркими примерами.
Это признается даже в Соединенных Штатах самыми передовыми из
республиканцев. Американский журнал "Forum" высказал по этому поводу
следующее категорическое мнение, которое я заимствую из "Review of Reviews"
за декабрь 1894 года:
"Даже самые ярые враги аристократии не должны забывать, что Англия --
самая демократическая страна на свете, где наиболее уважаются права личности
и где личность пользуется наибольшей свободой".
Таким образом, тщательное сочинение конституции представляется совсем
ненужным и бесполезным упражнением в риторике, так как время и нужда сами
позаботятся о том, чтобы выработать подходящую форму конституции, если мы
предоставим действовать этим двум факторам. Именно так поступали англосаксы,
как это мы узна£м от великого английского историка Маколея, слова которого,
сказанные по этому поводу, следовало бы выучить наизусть всем политикам
латинских стран, доказав, как много добра сделали законы, казавшиеся с точки
зрения чистого разума собранием нелепостей и противоречий. Маколей
сравнивает разные конституции, погибшие во время волнений латинских народов
Европы и Америки, с конституцией Англии и говорит, что эта последняя
изменялась медленно, частями, под влиянием непосредственной нужды, но
никогда не на основании спекулятивных рассуждений. "Не заботиться о
симметрии, -- говорит Маколей, -- но больше всего думать о пользе; не
отменять аномалий только на том основании, что это аномалии; не вводить
новое, пока не ощущается чувство неловкости, причем нововведения допускаются
лишь постольку, поскольку они нужны для устранения этого чувства; не
