 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
собственных ошибках, хотя в то же время сама решительно неспособна
предпринять что бы то ни было без вмешательства власти.
Государство, производящее всех этих дипломированных господ, может
использовать из них лишь очень небольшое число, оставляя всех прочих без
всякого дела, и таким образом оно питает одних, а в других создает себе
врагов. Огромная масса дипломированных осаждает в настоящее время все
официальные посты, и на каждую, даже самую скромную, официальную должность
кандидаты считаются тысячами, между тем как какому-нибудь негоцианту,
например, очень трудно найти агента, который мог бы быть его представителем
в колониях. В одном только департаменте Сены насчитывается 20000 учителей и
учительниц без всяких занятий, которые, презирая ремесла и полевые работы,
обращаются к государству за средствами к жизни. Так как число избранных
ограничено, то неизбежно возрастает число недовольных, и эти последние
готовы принять участие во всякого рода возмущениях, каковы бы ни были их
цели и каковы бы ни были их вожди. Приобретение таких познаний, которые
затем не могут быть приложены к делу, служит верным средством к тому, чтобы
возбудить в человеке недовольство.
Это явление свойственно не только латинским странам; мы можем наблюдать
то же самое в Китае -- стране, также управляемой солидной иерархией
мандаринов, где звание мандарина, так же как у нас, достигается путем
конкурса, причем все испытание заключается в безошибочном цитировании
наизусть толстых руководств. Армия ученых, не имеющих никаких занятий,
считается в настоящее время в Китае истинным национальным бедствием. То же
самое стало наблюдаться и в Индии после того, как англичане открыли там
школы не для воспитания, как это делается в Англии, а для того только, чтобы
обучать туземцев. В следствие этого в Индии и образовался специальный класс
ученых, бабу, которые, не получая занятий, становятся непримиримыми врагами
английского владычества. У всех бабу -- имеющих занятия или нет -- первым
результатом полученного ими образования было понижение уровня
нравственности. Этот факт, о котором я много говорил в своей книге "Les
Civilizations de L'Inde", констатируется всеми авторами, посещавшими Индию.
Вернуться назад теперь, по-видимому, слишком поздно. Только опыт,
последний воспитатель народов, возьмет на себя указать нам наши ошибки и
только опыт в состоянии будет убедить нас в необходимости заменить наши
скверные руководства, наши жалкие конкурсы профессиональным воспитанием,
которое вернет нашу молодежь к полю, мастерским и колониальным предприятиям,
избегаемым ею всеми средствами в настоящее время.
Это профессиональное воспитание, которого так добиваются теперь все
просвещенные умы, существовало у нас некогда, и народы, властвующие теперь
над миром своей волей, инициативой и духом предприимчивости, сумели
сохранить его. Великий мыслитель Тэн ясно доказал в своем замечательном
труде, что прежнее воспитание у нас было почти такое же, какое существует в
настоящее время в Англии и Америке, и, проведя замечательную параллель между
латинской и англосаксонской воспитательной системой, он явственно указал
последствия обоих методов. Быть может, в крайнем случае и можно было бы
примириться со всеми неудобствами нашего классического воспитания, хотя бы
оно и создавало недовольных да выбитых из колеи, если бы поверхностное
приобретение такого множества знаний, заучивание наизусть такого множества
руководств в самом деле могло бы повысить умственный уровень. Увы, это не
так! Рассудок, опыт, инициатива и характер -- вот условия успеха в жизни;
книги же этого не дают. Книги -- это словари, очень полезные для наведения
справок, но совершенно бесполезно хранить в своей голове целые длинные
отрывки из них!
Насколько профессиональное образование может более классического
содействовать развитию ума, Тэн объясняет следующим образом:
