 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Здесь уместно вспомнить один из самых "несправедливых" случаев в истории науки,
произошедший в далеком XVII в. Английский ученый Маскелейн, который носил почетный титул
"королевского астронома" и поэтому многое мог себе позволить, уволил своего подчиненного -
Киннебрука - за то, что тот систематически регистрировал прохождение небесных светил на
полсекунды позже самого мэтра. Строгий начальник усмотрел в этом недобросовестность своего
ассистента, хотя в действительности "вина" Киннебрука состояла в том, что, в силу своих
психосенсорных особенностей, реагировать быстрее он не мог. Анализ подобных случаев, весьма
многочисленных в истории науки, породил понятие о "личном уравнении". "Личное уравнение" -
это интегральная характеристика психофизиологических особенностей человека, задающая предел
его сенсорных возможностей. Каждому исследователю свойственно индивидуальное "личное
уравнение", определяющее его возможности как наблюдателя (Полани, 1985).
Эти возможности опосредованы не только психофизиологическими характеристиками ученого.
Его более сложные - социальные и психологические - особенности тоже влияют на результаты
наблюдения. Исследователь смотрит на приборы, а видит эмпирические данные, представляющие
собой перевод показаний приборов в другую смысловую систему. Эта система выстроена в
мышлении наблюдателя и несет на себе отпечаток его личностных особенностей. Показания
приборов, по словам Р. Хилана, обретают смысл только в рамках "жизненного мира" наблюдателя
(Heelan, 1972). Этот "мир" вбирает в себя определенную языковую культуру', социально-
психологические каче-
' Как отмечал известный лингвист Р. Уорф, один и тот же физический опыт приводит всех
наблюдателей к построению одной и той же картины мира до тех пор, пока они говорят на одном
языке. Это условие, впрочем, является необходимым, но недостаточным: трудно прийти к одной и
той же картине мира, говоря на разных языках, но можно прийти к разным картинам, говоря на
одном языке.
252
ства личности, ее прошлый опыт, особенности взаимодействия с социальным окружением и
многое другое.
Результаты наблюдения приобретают статус фактов. В то же время факты не идентичны
результатам наблюдения, а включают их определенные интерпретации. Научный факт не
существует как таковой - в виде "чистых" данных, он всегда включен в определенную
интерпретативную структуру. "Наука вообще не знает "голых" фактов, а те "факты", которые
включены в наше познание, уже рассмотрены определенным образом, а следовательно,
существенно концептуализированы" (Фейерабенд, 1986, с. 149). В результате факты не имеют раз
и навсегда данного значения, которое изменяется с изменением способа их видения: "сегодняшние
факты - это вчерашние фантазии и завтрашние мифы" (Mahoney, 1976, р. 18), хотя, конечно,
далеко не все факты изменяют свое значение со временем. Каждый ученый обладает своей
собственной интерпретативной структурой, зависимой от его принадлежности к определенной
традиции, представления об изучаемой реальности, психологических особенностей и т.д.
Интерпретация фактов всегда встроена в эту субъективно обусловленную структуру и поэтому
тоже в значительной мере субъективна.
Интерпретативная структура настраивает ученого на определенное "чтение" фактов. Во многом
поэтому интерпретации фактов часто парадоксальным образом "опережают" сами факты. У.
Максвелл, например, предсказал существование радиоволн задолго до того, как они были
обнаружены эмпирически. А Д. Тригг, проанализировав девять "решающих экспериментов",
результаты которых легли в основу квантовой механики, обнаружил, что исследователи заранее
знали, какие результаты получат, и даже могли предсказать их количественно (Тригг, 1978). В
таких случаях трудно обвинить ученых в предвзятости и других подобных грехах, поскольку в их
мышлении эмпирический факт вытекает из интерпретативной структуры, а не порождает ее. Более
того, факты просто бессмысленны вне определенных концептуальных рамок, которые
формируются до фиксации фактов и всегда предопределены внеэмпирическими обстоятельствами.
И поэтому, хотя научный поиск иногда, и не без оснований, характеризуется как "авантюра",
имеющая непредсказуемые последствия (Eiduson, 1962), исследователи, как правило, могут
заранее предсказать результаты своих экспериментов, а научное исследование выглядит как
"наведение мостов между зримым и воображаемым" (там же, р. 134).
Говоря о том, что ожидания ученых обычно сбываются, следует отметить, что вообще
человеческое восприятие располагает
