 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
р. 128).
В весьма неоднозначных отношениях теории находятся и с тем знанием, которое рассматривается
как их подтверждение. Ученые, во-первых, прекрасно понимают, что ни одна теория не
согласуется со всеми релевантными ей фактами, во-вторых, часто довольствуются
приблизительным соответствием теории и подтверждающего ее опыта: если факты не
противоречат теории явно, они рассматриваются (опять же ее сторонниками) как ее
подтверждение. Но бывают и более любопытные случаи, когда теория подкрепляется фактами,
которые ей противоречат. Скажем, теория Ньютона долгое время считалась удовлетворительным
объяснением закона Галилея, несмотря на то, что логически противоречила ему, полагая
ускорение свободного падения постоянным.
Таким образом, не столько теории зависимы от фактов, сколько факты зависимы от теорий. Как
писал Эйнштейн, "именно теория определяет результаты наблюдения" (цит. по: Mahoney, 1976, р.
16). Они обретают статус фактов только тогда, когда наполняются некоторым теоретическим
смыслом - объясняются какой-либо теорией. Так, гравитационные аномалии и смещения
магнитных полей были признаны только после того, как в науке о Земле появилась
соответствующая теория. Другой пример - печальная судьба метеоритов, которые были изъяты из
всех британских музеев и признаны несуществующими Фран-
' Яркий пример - развернувшаяся в психологии полемика между бихевио-ристами и
когнитивистами о том, первично ли поведение по отношению к установкам или, наоборот,
установки первичны по отношению к поведению, весьма напоминавшая известный спор о яйце и
курице. Все "решающие эксперименты" (а других участники спора не проводили), поставленные
бихевиористами, подтвердили первичность поведения, а все эксперименты, проведенные
когнитяви-стами, - первичность установок.
17*
259
цузской Академией наук (она категорически отказалась регистрировать сообщения "о падающих с
неба камнях"), пока их право на существование не было доказано теоретическим путем. Бывает,
впрочем, и наоборот: несуществующие вещи признаются существующими потому, что они
"должны" существовать исходя из теоретических представлений. Например, так называемые М-
лучи "наблюдались" большим количеством физиков несмотря на то, что никогда не существовали.
Так что же, если не факт, способно "убить" теорию? Только соперница той же "весовой категории"
- другая теория, имеющая более широкую "область значений": дающая удовлетворительное
объяснение тем фактам, которые объясняет ее предшественница, и к тому же объясняющая то, что
та не может объяснить (Lakatos, 1970).
Впрочем, одна теория побеждает другую не "по очкам" - в результате автоматического подсчета
относительного количества объясненных и необъясненных ими фактов. Результат их
соперничества определяется "арбитром", в роли которого выступает то, что науковеды называют
"общими смыслами", - системы понимания изучаемой реальности, более общие, чем сами теории.
Такими смыслами являются "парадигмы" (Т. Кун), "исследовательские программы" (И. Лакатос),
"исследовательские традиции" (Л. Лаудан) и т. д. Этот "арбитр" довольно-таки субъективен, а
"смыслы", предопределяющие отношение к теориям, аккумулируют в себе все многообразие
социальных и психологических факторов, в системе которых протекает исследовательский
процесс. В результате, как пишет П. Фейерабенд, "теория, выдвигаемая ученым, зависит не только
от фактов, имеющихся в его распоряжении, но и от традиции, представителем которой он
является, от математического аппарата, которым случайно владеет, от его вкусов, его
эстетических взглядов, от мнения его друзей и других элементов, которые существуют не в
фактах, а в мышлении теоретика и, следовательно, носят субъективный характер" (Фейерабенд,
1986, с. 54). Тем не менее, если ученый принял некоторую теорию, ему очень трудно ее
отвергнуть: он как бы срастается с ней. Во многом потому, что теория, которая создает имидж ее
автору, становится частью его самого, а ее отвержение означало бы для него самоубийство
(Eiduson, 1962).
Впрочем, не только процесс принятия и отвержения теорий обусловлен социально-
психологическими факторами. Иногда ими наполнены и сами теории. В учебниках они обычно
выглядят как системы математических формул, причем к такой форме репрезентации знания в
