 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Вместо заключения авторы считают целесообразным извиниться, а если получится, и оправдаться
перед читателем, попытавшись смягчить его возможное недоумение.
Одним из главных свойств нашей системы образования является ее категоричность: марксистская
традиция построения более строгого знания, нежели позволяет реальность, провоцировала авторов
учебников отвечать даже на те вопросы, ответы на которые ни им, ни науке в целом неизвестны.
Поэтому у читателя мог возникнуть законный вопрос: где же целостная система психологического
знания о науке, где психологическая теория ее развития, где четкие и ясные решения, которые он,
возможно, ожидал найти в этой книге? Вместо всего этого авторы предложили ему сочетание
весьма разношерстных сюжетов, едва
ли способное считаться системой знания.
К сожалению, иначе и быть не могло. Психология науки - одна из самых юных научных
дисциплин, еще не породившая того, чем могут похвастаться более зрелые науки: глобальных
обобщений, формализованных теорий, законченных концепций. Когда целостная концепция не
вызрела естественным образом, ее форсирование привело бы к созданию преждевременной и
искусственной системы знания, что не входило в планы авторов. Кроме того, иногда описание
отдельных сюжетов содержит не менее ценную и поучительную информацию, чем законченные
концепции. И авторы надеются, что психологическое описание "живой", не уложенной в какие-
либо строгие концептуальные схемы науки, ярких эпизодов из ее истории, характеров и поступков
таких людей, как Ньютон, Мендель, Сеченов, позволят передать "дух" науки, представив ее в
новом, непривычном для читателя свете.
И все-таки одного глобального обобщения трудно избежать. Методология науки - не какой-либо
отдельной научной дисциплины, а науки в целом - пережила три парадигмальных периода.
Первый характеризовался тем, что в научном знании считалось возможным выражать лишь то, что
относится к изучаемым наукой объектам. Второй был ознаменован включением в это знание
сведений о средствах познания, что произошло в результате появления теории относительности,
осознания важной роли позиции наблюдателя и т. д. Особенностью третьего периода является
легализация субъекта в качестве неэлимини-
291
руемой составной части познания и, соответственно, признание зависимости научного знания не
только от позиции наблюдателя, но и от его индивидуальных особенностей (Степин, 1989). Вывод,
к которому подводит эта книга, заключается в том, что, в соответствии с тенденцией нарастания
роли субъекта познавательного процесса, в методологии науки грядет и уже утверждается новая
парадигма. Ее суть состоит в признании важной роли не только познающего субъекта, но и
осуществляемого им рефлексивного процесса в качестве составной части научного познания.
В процессе познания познающий субъект мыслит не только об изучаемых объектах, но и о себе
самом, в частности о том, как он мыслит, соотносит свои мысли и действия с общепринятыми или
локальными нормами, подвергает анализу поведение коллег, выстраивает более или менее
эксплицированный образ науки в целом и т. д. Весь этот многообразный и многоуровневый
рефлексивный пласт науки оказывает большое влияние на процесс научного познания, являясь его
крайне существенной составной частью. Подобная рефлексия - такая же важная и
неэлиминируемая слагаемая научного познания, как сам познающий субъект, легализованный
третьей парадигмой в методологии науки, и средства познания, акцентированные второй
парадигмой.
Новая парадигма приходит в науку как старый знакомый, имея древние корни в философских
идеях Р. Декарта и других философов о том, что мышление субъекта о себе самом является
составной частью его мышления о вещах, и часто его мышление о вещах начинается с мышления
о себе самом. Эта мысль, долгое время отвергавшаяся или обходившаяся естествоиспытателями,
стремившимися к "чистоте" и "бессубъектности" знания, сейчас переживает не только
методологическую легализацию, но и институционализацию. Проявлением последней является
формирование науки о самой науке - науковедения - и его составных частей, в частности
психологии науки, которые служат основными формами организованной саморефлексии науки.
Легализация рефлексивного пласта науки нуждается в уточнении. Естественно, никто и никогда
не запрещал ученым думать о себе самих, своих коллегах, науке в целом и т. д. Речь идет о
признании всего этого не сопутствующими обстоятельствами, а необходимой составной частью
научного познания, о невозможности познавать внешний мир без рефлексии о том, как этот мир
познается, без опоры на то знание, которое создается самоанализом познающего субъекта.
