 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
намерения автора, социальные обстоятельства появления текста и себя в контексте этих
обстоятельств, т. е. осуществляет социальное понимание, на фоне и при условии которого
развивается понимание предметное.
Г. Гадамер отталкивается от позиции Ф. Шлейермахера, утверждающего, что пониманию всегда
подлежит не только предметное содержание текста, но и намерения автора, причем понять автора
во многих случаях означает понять его лучше, чем он сам себя понимает (Гадамер, 1988). Любое
знание порождается и передается в социальном контексте, который в той или иной мере включает
и самого интерпретатора и поэтому значим для него не менее, чем само знание. Это побуждает
интерпретатора извлекать из знания двойной смысл, постигая его не только в предметной
отнесенности, но и как носителя социальной информации. Эта информация имеет не только
самостоятельное значение ,цля интерпретатора, но и нередко определяет способ предметной
интерпретации знания. Структура понимания разделена, таким образом, на две части,
охватывающие соответственно предметную и социальную составляющие знания.
В результате и объяснение, рассчитанное на понимание, должно моделировать обе части этой
структуры. Образ Другого, направляющий объяснение как диалог, должен содержать в себе не
только предметные смыслы, разделяемые Другим, но и его социальные установки. И поскольку в
данной ситуации источником знания является сам субъект объяснения, он вынужден
моделировать отношение Другого к себе и понимание им своих намерений. Это закладывает в
структуру объяснения еще один социально-психологический процесс - социальную рефлексию.
Субъект, для того чтобы добиться понимания со стороны Другого, вынужден смотреть на себя его
глазами, осуществлять рефлексивное проникновение в свою личность и в свои намерения. Такая
рефлексивная интерпретация субъектом своих действий зависима от того, какую реакцию на них
он привык встречать со стороны реальных Других, что в свернутом виде привносит в структуру
объяснения всю структуру социально-психологических отношений человека с его окружением.
И, наконец, построение образа Другого - это разновидность прогностического моделирования,
прогноз о том, как он поведет себя в ситуации объяснения. Сам факт объяснения предполагает
уверенность субъекта в некотором расхождении смысловых структур, разделяемых им самим и
Другим, а также имеющихся у них знаний (в пределах общности основных смыслов, задаваемой
принципом alter ego). В противном случае - при полном
42
совпадении знаний и смыслов - объяснение было бы ненужно. Его цель - понимание - является
преодолением "различий в опыте людей" (Филатов, 1989, с. 216), и, соответственно, объяснение
направлено на то, чтобы передать Другому знание, которого тот лишен. Но это знание не может
быть передано автоматически. Другой имеет собственную когнитивную структуру, которая спаяна
своими внутренними связями и нередко сопротивляется внесению нового знания, ее
подрывающего, как, например, в ситуации когнитивного диссонанса, описанного Л. Фес-
тингером (Festinger, 1957).
Поэтому объяснение - это не просто дополнение и расширение, но во многих случаях
насильственное преодоление смысловой структуры Другого. В результате логическая структура
всех научных аргументов основана на убеждении, предполагающем насильственное изменение
структуры понимания, приписываемой Другому (Barnes, 1977). Не случайно, скажем, быстрое
распространение теории гравитации было во многом обусловлено феноменальной способностью
Ньютона убеждать оппонентов, а его труды потомки признали незаурядными не только в
собственно научном, но и в литературном отношении. Той же самой способностью был в избытке
наделен и Галилей, да и многие другие выдающиеся ученые. И вполне закономерно, что искусство
убеждения рассматривается как необходимый атрибут творческой личности - хотя бы потому, что
"люди являются "творческими" до тех пор, пока они способны убедить в этом окружающих" (The
nature of creativity, 1988, p. 386).
Для того чтобы убеждать, преодолевать сопротивление смысловой структуры Другого, надо
моделировать не только ее саму - в сходстве и различиях со смысловой структурой самого
субъекта, но и ее устойчивость, наиболее слабые места, потенциальную подверженность
изменениям и наиболее верные пути этого изменения. То есть объяснение предполагает выбор
стратегии убеждения. Чтобы ее найти, надо выйти за пределы самой когнитивной структуры
Другого, оценить ряд его личностных характеристик, прежде всего такую, как "убеждаемость"
(persuability)', что требует достаточно глубокого проникновения в личность Другого. Присутствие
на месте конкретных Других обобщенного Другого эту ситуацию принципиально не изменяет,
