 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
процесса его творчества в предмет специального исследования. Это было порождено все более
ощутимо дававшими себя знать потрясениями фундаментальных теорий естествознания,
стремлением осмыслить перед лицом нараставших событий исторический опыт науки, ее пути и
перспективы. Поиски новых решений и подходов обусловили потребность в анализе процессов
научного творчества, разбудили желание ученых проникнуть в собственную творческую
лабораторию и выявить те качества, обладание которыми делает человека науки способным на
решительное преобразование устоявшихся представлений и принципов, на созидание нового. Уже
у В. Оствальда мы встречаемся с ясно поставленной задачей - найти средства раннего
распознавания людей с творческими задатками, чтобы культивировать их развитие, а также
разработать, исходя из анализа характерологических особенностей ученых, стиля их мышления и
труда, такую типологию, которую можно было бы использовать для решения проблем
профессиональной ориентации в области научной деятельности. Над своеобразием творчества, его
условий и стимуляторов размышляли крупнейшие естествоиспытатели - Г. Гельмгольц, И. М.
Сеченов, А. Эйнштейн, М. Планк, В. И. Вернадский и многие другие. Математик А. Пуанкаре и
химик В. Оствальд в начале XX века создали первые книги по проблемам научного творчества.
Любопытно, что книга В. Оствальда "Великие люди", содержащая типологические характеристики
творческих личностей в области точных наук, возникла в связи с просьбой Министерства
просвещения Японии, в то время только осваивавшей европейские методы организации научной
работы, помочь ей наладить рациональную систему воспитания и подбора научных кадров. В.
Оствальд прямо говорил о "коренной перемене наших взглядов на появление выдающихся людей,
имеющих громадное влияние на развитие человеческого прогресса, особенно науки".
Одновременно к проблеме личности ученого обращаются крупнейшие психологи, такие, как Ф.
Гальтон и Маккин Кеттелл, использовавшие тесты, статистический, биографический и
другие методы нарождавшейся экспериментальной психологии для изучения личности и ее
оценки научной средой. Своими трудами они ввели в психологическую науку новый объект
эмпирических исследований - личность ученого в ее обусловленности биологическими и
социальными факторами. В те же годы известный французский психолог Рибо в книге
"Творческое воображение" (1900) намечает первую опытно-психологическую концепцию
творчества. Анализируя сведения о деятельности изобретателей, ученых, поэтов и описывая фазы
творческого акта, Рибо попытался определить своеобразие умственных и эмоциональных
процессов, составляющих психологическую подоплеку открытия и изобретения.
В России инициатива разработки проблем психиологии творчества принадлежала ученикам
выдающегося мыслителя А. А. Потебни, искавшего специфические различия между научным и
художественным мышлением во внутреннем строе языка как исторически складывающейся
системы. Интересен труд русского инженера П. К. Энгельмейера "Теория творчества" (1910), хотя
и посвященный в основном техническому изобретательству, но освещающий с учетом
конкретного материала истории техники широкий круг проблем теории творческой деятельности.
П. К. Энгельмейер поставил вопрос о разработке специальной науки о творчестве - эврилогии.
Если на первых порах изучением научного творчества, его процессов и личностных параметров
специально занимались лишь отдельные исследователи, то в середине нашего века картина
существенно меняется. Быстрый рост количества научных работников превращает занятие наукой
в одну из массовых профессий, ставит проблемы профессионального отбора, подготовки
достаточного количества кадров определенного профиля и с нужными психологическими
параметрами. Существенно иные по сравнению с предшествующим периодом формы организации
научной деятельности, новые принципы структурирования малых групп (научных коллективов),
занимающихся этой деятельностью, разнообразные типы взаимодействия внутри этих групп и
между ними
- все это в свою очередь направляет психологическую мысль к вопросам, которых
прежде не существовало. Наконец, успехи кибернетики, все расширяющиеся перспективы
передачи техническим устройствам поддающихся формализации умственных операций, которые
раньше поглощали значительную часть интеллектуальных усилий ученого, резко повышают
требования к формированию и культивированию его способности производить такие действия,
которые не могут совершаться компьютерами. Не случайно поэтому широкое изуче-
ние научного творчества началось одновременно с триумфальным шествием кибернетики.
Мы видим, таким образом, что хотя научное познание относится к очень давним работам
человеческого ума, психология науки есть дитя современной научно-технической революции.
