 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
в виде интеллектуального состязания. Потребности в споре не было бы, если бы у участников
общения не возникло сомнение по поводу наличных знаний о предмете. Такое сомнение создает
мотивацию, которая и стимулирует работу мышления, выработку приемов доказательства одной
из точек зрения и опровержения других.
Если рассматривать сомнение как критическое отношение к знанию в генетической перспективе,
то обнаруживается, что оно
7-1860
97
представляет собой продукт длительной эволюции сознания личности. Данные генетической
психологии (в частности, школы Ж. Пиаже) говорят, что умение доказывать и опровергать
возникает в общении ребенка с другими людьми, в споре с ними, побуждающем взглянуть на свою
мысль со стороны и искать способы сделать ее убедительной для других, преодолев тем самым
эгоцентризм - познавательную позицию, выраженную в прикованности субъекта к собственным
представлениям, в его неспособности соотнести их с иными мнениями.
Столкновение мнений при общении изначально присуще любой человеческой деятельности. В
недрах социальной практики рождаются первичные структуры мышления. От них ответвляются
логико-категориальные схемы науки. В этих же недрах формируются те общие приемы спора,
которые в дальнейшем переходят в процедуры научных дискуссий. Эти приемы оттачивались и
использовались, когда речь шла о вещах нешуточных, жизненно значимых, когда мнения
сталкивались по поводу предметов, от знания которых зависел успех или неуспех действий, а
порой и само существование участников спора.
Таким образом, в миллиарды раз повторяющихся актах практики сложились фигуры не только
мышления, рассматриваемого безотносительно к процессу общения между его субъектами, но и
логики спора, органично включенной в этот процесс. На высоком уровне развития особой формы
интеллектуальной активности, выраженной в оспариваний людьми посредством аргументов и
контраргументов воззрений друг друга, эта форма становится предметом специальной рефлексии.
Тогда и появляется тема "человек в споре". Интерес к ней, как свидетельствует история культуры,
в свою очередь был обусловлен социальными обстоятельствами - возникшей в условиях
рабовладельческой демократии практики публичного обсуждения вопросов, открытых диспутов.
В литературе древней Индии, Китая, Греции появились трактаты о логико-психологических
аспектах спора. В древней Греции, идя навстречу общественным запросам, софисты занялись
анализом умения публично выступать, стали культивировать искусство убеждать, т. е. эффективно
управлять умом и чувствами сограждан, используя не внешние по отношению к их личности силы,
а средства логики и языка. Ведь иной возможности приобрести власть над другими у равного
среди равных не существует.
Основным для софистов стал вопрос не о месте человека в мироздании (как у философов -
досократиков), а о способах доказательств и опровержений и приемах их передачи от одного
человека к другому.
98
Приняв при анализе познания за исходный пункт общение человека не с природой, а с другими
людьми, софисты сделали шаг вперед: был открыт специфический (коммуникативный) план в
деятельности разума. Однако они "размыли" объективное содержание этого плана. Будучи
представлено в логических и грамматических категориях, организующих общение, оно не ими
определяется.
Ошибочность пути, по которому пошли софисты, выявили
Сократ, Платон и Аристотель. Они отвергли практику софистических споров, перенеся центр
тяжести на поиск надежного знания. Они, несомненно, освоили результаты огромной работы,
проделанной софистами по изучению средств и процессов общения. Теперь эти средства
использовались в других целях. С публичных споров они были перенесены Сократом в
микросоциум, на уровень беседы с глазу на глаз двух равноправных, ищущих истину лиц (а не
искусного учителя, готовившегося победить в публичных спорах некомпетентного ученика, как у
софистов). Сократ сравнивал искусство беседы-диалога с повивальным, считая свою роль
подобной роли матери-повитухи в том смысле, что он помогает рождению истины.
