 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
шее к открытию законов кровообращения, принципа рефлекса в нервно-мышечной физиологии и
т. д., сложилось первоначально в передовых западноевропейских странах, то объясняется это не
прирожденными свойствами мышления народов этих стран, а развитием нового способа
производства с его техническими устройствами, зиждящимися на принципах механики. Это была
более высокая стадия в эволюции научного познания, а не особая типологическая форма,
присущая одним нациям в отличие от других. До того господствовало воззрение на организм как
продукт смешения и перемещения нескольких элементов. Так думали естествоиспытатели и на
Западе, и на Востоке, притом на Востоке указанное воззрение (произведшее настоящую
интеллектуальную революцию, поскольку оно разрушило древний мифологический способ
объяснения) было выработано раньше. Во всяком случае оба философа-натуралиста, утвердившие
это воззрение на Западе, - Эмпедокл и Демокрит - прошли, как известно, школу восточной
мудрости. Понятие об организме как особой машине не было достигнуто в рабовладельческих и
феодальных обществах ни на Востоке, ни на Западе. Лишь благодаря новой системе социально-
производственных связей развитие научных знаний в капиталистических странах пошло иным
путем, чем на Востоке, застывшем на стадии феодальных отношений. Динамика идей может
рассматриваться на макроуровне, в масштабах взаимодействия и дивергенции больших
направлений научной мысли, когда, например, прослеживаются влияние арабоязычной науки
Востока на европейский Запад или же расхождения в путях эволюции физики во Франции и
Англии XVIII века.
Очевидно, однако, что за этими глобальными процессами всегда скрыто общение конкретных
индивидов - их непосредственные контакты и конфликты. Именно здесь, на микроуровне,
развертываются события, которые имеют своим конечным эффектом общую панораму развития
научного познания. Соответственно и вопрос о соотношении интернационального и
национального в этом развитии, о международной кооперации научного труда и использовании
его результатов в различных регионах правомерно трактовать в нескольких ракурсах. Подойдем к
нему с точки зрения возникновения и деятельности научных школ.
Термин "школа" многозначен, и выделить его инвариантное содержание нелегко. Иногда под ним
понимают научное направление, возникшее в определенной стране и отличающееся по своим
подходам к проблемам, концепциям и методам от курса, которому следуют люди науки в других
странах. Такую школу называют национальной и говорят, например, о немецкой, французской,
русской школах в физиологии. Поскольку, как от-
110
мечалось, научная истина лишена национальной окраски, рас хождение школ определяется
предметно-логическими факторами. Возникает, однако, вопрос, почему действие указанных
факторов оказывается в различных национально-культурных средах столь различным, что ведет к
выделению и развитию особого направления в условиях именно данной страны. Очевидно, что мы
бессильны ответить на этот вопрос, оставаясь только на почве логики развития науки (в каких бы
понятиях она не интерпретировалась - парадигм, категориальных схем, исследовательских
программ и т. п.). Ведь логика иррелевантна к национальному многообразию мира ученых, и в ее
формах и структурах самих по себе не содержится никаких предпосылок к расхождениям в
способах разработки определенной npeдметной области в той или иной стране.
Какие же экстралогические силы вступают здесь в игру? Их следует искать в особенностях
общественно-исторического развития страны, где складывается научная школа, приобретающая
характер национальной. Иначе говоря, мы должны выйти за пределы научного сообщества как
такового. Вместе с тем, если бы национальная школа не являлась неотъемлемой частью этого
интернационального научного сообщества, сцементированного общими нормами и ценностями, не
было бы оснований считать ее научной.
Факт появления национальных научных щкол в наиболее резкой форме обнажает "двойственную"
природу субъекта научного творчества в том смысле, что он столько же дитя не знающего
национальных различий научного сообщества, сколько дитя своего народа с его исторически
сложившимися традициями, социальными и идейными запросами. Внутренняя связь
национнальной школы с мировой наукой выражается двояко. Эта школа не может возникнуть
иначе, как на основе достижений, внесенных в обшую сокровищницу знаний исследователями,
представляюшими различные национальные традиции. Вместе с тем, представляя своеобразный
синтез этих достижений она приобретает тем большую значимость, чем обширнее и устойчивее ее
