 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
что сновидение настолько далеко от исполнения желания, что в нем даже
безобидное содержание может ощущаться как мучительное. На это неразумное
замечание мы ответим, что именно в таких сновидениях стремление работы
сновидения исполнить желание вследствие его [стремления] изолированности
проявляется яснее всего. Ошибка происходит от того, что тот, кто не знает
неврозов, представляет себе связь между содержанием и аффектом слишком
тесной и поэтому не может понять, что содержание может меняться, не изменяя
относящееся к нему аффективное проявление.
----------------------------------------
* Пусть недостало сил, похвалы достойно усердие (Публий Овидий Назон).
-- Прим. ред. перевода.
Второй, гораздо более важный и глубокий момент, который также
недооценивается дилетантом, следующий. Исполнение желания, конечно, должно
было бы доставить наслаждение, но, спрашивается, кому? Разумеется, тому, кто
имеет желание. Но о видевшем сон нам известно, что он относится к своим
желаниям совершенно особо. Он отвергает их, подвергает цензуре, одним
словом, не терпит их. Таким образом, их исполнение может доставить ему не
наслаждение, а только противоположное чувство. Далее опыт показывает, что
это противоположное чувство, которое следует еще объяснить, выступает в
форме страха. Видевшего сон в отношении к его желаниям во сне можно сравнить
только с существом, состоящим из двух лиц, очень тесно связанных, однако,
между собой. Взамен дальнейших рассуждений предлагаю вам послушать известную
сказку, в которой вы найдете те же отношения. Добрая фея обещает бедной
супружеской паре, мужу и жене, исполнение их первых трех желаний. Они
счастливы и собираются тщательно выбрать эти три желания. Но жена
соблазняется запахом жареных сосисок из соседней хижины и желает получить
пару таких сосисок. Через мгновение они уже здесь -- и первое желание
исполнено. Тогда муж сердится и в горькой обиде желает, чтобы сосиски
повисли у жены на носу. Это тоже исполняется, и сосиски нельзя удалить с их
нового места пребывания -- вот исполнилось и второе желание, но уже желание
мужа; жене исполнение этого желания очень неприятно. Вы знаете, что
происходит дальше в сказке. Так как оба, в сущности, составляют все-таки
одно, мужа и жену, то третье желание заключается в том, чтобы сосиски
оставили нос жены. Мы можем использовать эту сказку еще много раз в другой
связи; здесь она служит только иллюстрацией того, что исполнение желания
одного может вызвать неприятное чувство у другого, если оба не согласны
между собой.
Теперь нам будет нетрудно еще лучше понять страшные сновидения. Мы
только привлечем еще одно наблюдение и тогда решимся высказать
предположение, в защиту которого можно привести много доводов. Наблюдение
состоит в том, что страшные сновидения часто имеют содержание, совершенно
свободное от искажения, так сказать, избежавшее цензуры. Страшное сновидение
часто является неприкрытым исполнением желания, естественно, не приятного, а
отвергаемого желания. Вместо цензуры появляется страх. Если о детском
сновидении можно сказать, что оно является исполнением дозволенного желания,
об обыкновенном искаженном сновидении -- что оно замаскированное исполнение
вытесненного желания, то для страшного сновидения подходит только формула,
что оно представляет собой неприкрытое исполнение вытесненного желания.
Страх является признаком того, что вытесненное желание оказалось сильнее
цензуры, что, несмотря на нее, оно все-таки пробилось к исполнению или было
готово пробиться. Мы понимаем, что то, что для него является исполнением
желания, для нас, поскольку мы находимся на стороне цензуры сновидения,
может быть только поводом для мучительных ощущений и отпора. Появляющийся
при этом в сновидении страх, если хотите, есть страх перед силой этих обычно
сдерживаемых желаний. Почему этот отпор проявляется в форме страха, нельзя
понять, изучая только сновидения; очевидно, нужно изучать страх по другим
источникам.
Все, что справедливо для неискаженных страшных сновидений, мы можем
предположить также для таких сновидений, которые претерпели частичное
искажение, и для прочих неприятных сновидений, мучительные ощущения которых,
вероятно, близки к страху. Страшное сновидение обычно ведет к пробуждению;
мы имеем обыкновение прерывать сон, прежде чем вытесненное желание
сновидения пробьется через цензуру к своему полному исполнению. В этом
случае результат сновидения оказывается негативным, но его сущность от этого
