 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
семью в целом.
Конфликт детей с родителями, как обратная сторона конфликта родителей с детьми, долгое время
находится в латентной фазе своего развития с ведущим переживанием на почве личных привязанностей
и противоречивого отношения к родителям. В этой фазе отношение родителей воспринимается с
нарастающим чувством обиды при подавлении внешнего выражения переживаний. Возникающие
фазовые состояния в виде эмоциональных расстройств и упрямства расцениваются в семье не как
болезненные симптомы, а как выражение «духа противоречия», сидящего в ребенке, злой воли, подобно
демону, управляющей его поведением. Такие магические представления являются архаическими
формами самосознания, своеобразным выражением тревожно-мнительного настроя. Если родители
считают нежелательное для них поведение детей проявлением злой воли и наказывают за это, то дети, в
свою очередь, воспринимают их отношение как плохое, несправедливое или даже (более старшие дети)
как жестокое, что обычно не связывается с характером самих родителей, а ассоциируется с теми
образами, которые олицетворяют в сказках зло и насилие, вроде чудовища, дьявола, черта, Бабы-Яги и
Кощея Бессмертного. На более глубоком уровне мотивации это означает и страх перед угрозой
отчуждения матери и отца, символом которого опять же являются сказочные персонажи. Приведем
следующие примеры: мальчик 8 лет, имея строгого отчима, панически боится сказочного Кощея;
мальчик 7 лет из неполной семьи боится Бабы-Яги при конфликтующей с ним матери; то же у мальчика
6 лет, которого не любит мать, поскольку он от первого брака; девочка 5 лет боится Бабы-Яги, о которой
ей напоминает аффективно-измененный, крикливый голос невротичной матери; мальчик 10 лет боится
черта, ввиду того, что его импульсивный отец злоупотребляет алкоголем; девочка 5 лет, видящая волка
во сне, имеет возбудимого и не включенного в жизнь семьи отца. Во всех этих случаях дети боятся, что с
ними может произойти нечто страшное, жестокое и непоправимое, находящее воплощение в
противоположных понятиям доброты, сердечности, любви, искренности и непосредственности образах
зла, жестокости и коварства. В этом смысле Баба-Яга — это образ «не матери», а Кощей Бессмертный —
это образ «не отца», в таком понимании страх перед этими и подобными персонажами выступает как
наиболее ранний признак внутреннего конфликта детей, указывающий на неблагополучие отношений с
родителями (рис. 3).
Рис. 3. «Семейный портрет» в виде Черта и Бабы-Яги, отражающий травмирующий опыт
семейных отношений у мальчика 9 лет.
Конфликт с родителями отражают и кошмарные сновидения. В этой связи можно упомянуть о
девочке 6 лет с невротическим энурезом и нейродермитом в клинической картине неврастении. Ее мать
с холерическими чертами темперамента, истерической структурой личности и тяжелым невротическим
состоянием постоянно одергивает, торопит и ругает дочь за ее общую с отцом медлительность. Всю
свою любовь мать переносит на такого же активного, как она, младшего сына, в то время как отец, к
которому привязана дочь, часто находится в длительных командировках. Во время приема девочка
производила впечатление крайне заторможенной, обидчиво-недоверчивой и упрямой. Но когда ей был
задан вопрос о снах, она сразу оживилась, словно проснувшись, и стала эмоционально, с жестикуляцией
