 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
десенсибилизации). Но нас заинтересовал отказ нарисовать Кощея. Выяснилось, что несколько месяцев
назад отец жестоко физически наказал дочь за невыполнение его требований. Проявив таким образом
бессердечие, он непроизвольно ассоциировался с жестоким, бездушным Кощеем, страх перед которым
парализовал воображение девочки даже при попытках его изображения на рисунке. Мы провели беседу
с отцом, указав на недопустимость подобных наказаний, повышающих и так высокий уровень страхов у
дочери. Но и мать, инженер по специальности, излишне рационально подходила к решению
эмоциональных проблем дочери, без конца давая ей советы, рекомендации. Она часто навязывала
дочери готовый план действий и чрезмерно принципиально, нередко с угрозами, реагировала на любые
отклонения от него. Неудивительно, что подобный формализм матери способствовал образованию по
ассоциации у дочери страха Бабы Яги. Увидев эффект от рисования страхов, мать заговорила о старшем
сыне 7 лет, который, подражая сестре, сам стал рисовать свои страхи: врача-хирурга (ему предстояла
операция), черта, духа, Когтистую руку (наподобие Черной руки), скелета (отражение его прежнего
страха Кощея), смерти родителей (как и сестра, изобразил две могилки с крестами, что является
типичным для детей и даже подростков не только с неврозами, но и в норме, отражая сложившийся
веками стереотип представления о смерти). Когда мы поинтересовались источниками страхов у обоих
детей, мать заговорила о себе. Она уже в течение 10 лет испытывает безотчетный страх смерти, плохое
самочувствие, усталость, тревогу, боли в области сердца и желудка, сопровождающиеся иногда
тошнотой и рвотой. Как и детей, ее беспокоит нарушенный сон с внезапными пробуждениями в
состоянии тревоги и страха. Толчком для развития болезненного состояния (невроза страха, согласно
нашему диагнозу) послужили волнения, связанные с защитой диплома в институте, последующая
перегрузка на работе, серия ОРВИ. Все это происходило на фоне постоянных неудовлетворительных
отношений с мужем. После рождения детей увеличилась нервно-психическая нагрузка, а вместе с ней
чувство тревоги и страха за свою жизнь и жизнь детей. В этих условиях она не могла быть
непосредственной и жизнерадостной в отношениях с детьми, непроизвольно способствуя своим
болезненно-тревожным состоянием появлению у них подобных расстройств. Здесь срабатывает
типичный для невроза страха эффект двойной индукции, или наведения, страхов: психологическое
заражение детей страхами матери (особенно при ее невротическом состоянии) и обратное
неблагоприятное влияние развившихся страхов у детей на психическое состояние матери. Ввиду
конфликта с мужем мать не могла рассчитывать на его помощь, неосознанно отражая в отношениях с
детьми, в первую очередь с дочерью, свои неотреагированные эмоциональные проблемы и чувство
беспокойства. Вместе с физической расправой отца это заострило у дочери чувство беззащитности,
возрастной страх смерти и другие страхи.
Во втором случае речь пойдет о мальчике 7 лет также с диагнозом «невроз страха». Обладая
повышенной возбудимостью, он предъявлял большое количество страхов с ведущим страхом Черной
руки. Из-за этого долго не мог заснуть вечером, просил мать побыть рядом, беспокойно спал, временами
вздрагивал во сне. Мать много волновалась при беременности, сдавая экзамены в институте. Тем не
менее мальчик был достаточно спокойным вначале. После перенесенной операции по поводу водянки
яичка в 10 мес. стал беспокойным, что усилилось пребыванием в 12 мес. в больнице, когда болел
пневмонией. В 4—5 лет неоднократно отмечались приступы ложного крупа. Временами обмачивался
ночью, особенно перед каким-либо простудным и инфекционным заболеванием. В семье был
постоянный и все усиливающийся конфликт между тревожно-мнительной с истерическими чертами
характера матерью и жестким, повышенно принципиальным отцом. На этом фоне нарастали
возбудимость и эмоциональная неустойчивость мальчика. После разрыва отношений между родителями
в 5 лет остался с матерью и еще более тревожной бабушкой, всемерно ограничивающей природно-
высокую активность внука и везде его сопровождающей. К 6 годам появились тики, говорящие о
высоком нервно-психическом напряжении и ограничении двигательной активности. Участился и
энурез. Одновременно с психомоторными нарушениями, повышенной возбудимостью и большим
числом страхов все более отчетливо вырисовывался страх Черной руки, приобретающий навязчивый
характер. Неоднократно отражаясь в сновидениях, он вызвал страх перед засыпанием из-за опасений
повторения однажды пережитого ужаса смерти во сне. Данный страх не приобрел бы столь
драматического звучания, если бы не был связан с возрастным страхом смерти и ранними
психическими потрясениями, отражая в то же время беззащитность перед лицом, пусть и
