 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
заражение представляется необходимым условием для случаев подражания,
обеспечивающего возник новение мотивацион.ных отношений к предметам, под
крепляющие свойства которых не были выявлены самим индивидом. Не
может быть сомнений в том, что явно в фило генезе прогрессировавшую
способность к эмоцио нальному заражению и подражанию унаследовал и
человек (см. Ладыгина-Коте, 1965; Поршнев, 1974. Гл. 5; Miller, Dollard, 1962). Об
этом говорят, в ча стности, сравнительные исследования, обнаружив шие,
например, что «способность к подражанию у трехлетнего шимпанзе,
выращенного в человеческом окружении, в множестве ситуаций обнаруживается
весьма подобно тому, как и у трехлетнего ребенка» (Hayes, Hayes, 1952. Р. 458).
Значительная часть то го, чему взрослые обучают ребенка в период, когда он еще
не способен понять объяснений и действовать по словесным указаниям,
формируется с использо ванием именно его готовности к подражанию. Не
посредственно-эмоциональное общение младенца и матери уже на первом
полугодии жизни не сводится к двухполюсному обмену эмоциями; в качестве
треть его звена в него вклинивается мир предметов, и мать не пропускает случая
указать, что в этом мире ин тересно, хорошо, страшно. Очевидно, что без способ
ности младенца к эмоциональному заражению ее усилия были бы напрасными.
Во втором полугодии «третье звено» становится необходимым компонентом
общения (Hubley, Trevarthen, 1979), младенец актив но стремится к обмену
эмоциями по поводу мира предметов, что зафиксировано в выделении нового
этапа его взаимодействия с матерью—ситуативно- делового общения (Лисина,
1986). Подражание остается важнейшим фактором, оп ределяющим
содержание активности ребенка и на последующих этапах его развития. Конечно,
более типично и заметно проявление подражания в первом из выделенных выше
вариантов—в качестве меха низма, обеспечивающего повторение действий. Так,
по мере развития предметно-манипулятивной деятельности, которая сначала
подчиняется «логике» руки и объекта манипуляции, ребенок начинает
увлеченно воспроизводить все более тонкие действия
146
с предметами по «логике образца», показываемого другими людьми или у них
подсмотренного (Элько-нин, 1978). Не менее активно подражание проявляется в
деятельности по усвоению речи: «Единственным механизмом, подключающим
ребенка к языковой среде, является подражание» (Поршнев, 1974. С. 319); а
также в игре: «Для самых маленьких детей подражание является правилом игры.
Это единственное приемлемое для них правило, поскольку в начале они не могут
выйти за пределы конкретной живой модели и руководствоваться абстрактными
правилами» (Баллон, 1967. С. 71). Подражание-повторение служит развитию
прежде всего познавательной сферы ребенка, обеспечивая формирование новых
навыков, умений, знаний. Как отмечалось, оно способствует также и формирова-
нию мотивации: действуя и играя по образцу, ребенок открывает новые стороны
и отношения вещей, правила и тайны человеческих взаимоотношений, которые
могут затрагивать его потребности и вследствие этого стать интересными,
приятными, страшными, полезными и т. п. Однако в данном случае подражание
как механизм и другой человек как копируемый образец создают лишь условия и
