 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ность. Образуется порочный круг: важная жизненная за-
дача остается невыполненной, а предназначенная для нее
энергия уходит на то, чтобы подпитывать притязания двух
других инстинктов, которые всегда, во все времена почти
патологическим образом сдерживали высшее развитие че-
ловека. Стремление индивида к целостности, приводящее
к результатам, противоположным изначальной задаче,
играет большую роль в возникновении характерных для
нашего времени неврозов; можно сказать, что именно по-
добная инверсия в первую очередь ответственна за разрыв,
который наблюдается между человеком и миром. Чаще
всего человек не хочет видеть, не желает воспринимать
собственную тень, и поэтому его правая рука уже не зна-
ет, что делает левая.
Правильно оценивая и воспринимая данные подобного
рода, Католическая Церковь — несмотря на то, что сексу-
альные грехи она относит к числу легких, — преследует
сексуальность повсюду с огромным упорством, как если бы
та была ее самым страшным врагом. Таким образом, Цер-
ковь обостряет всеобщее внимание к сексуальной сфере,
пагубное для слабых духом, но одновременно способствует
развитию рефлексии и расширению сферы воздействия со-
знания у более сильных натур. Показная пышность като-
лической церкви, столь активно критикуемая протестант-
ским миром, имеет своей очевидной целью дать естествен-
ному инстинкту власти в наглядной форме почувствовать
истинную власть и мощь духа. Такая подчеркнутая демон-
стративность бесконечно более эффективна, чем любой ло-
гический аргумент — ведь логическим аргументам никто
не хочет следовать. В нашем обществе едва ли один чело-
век из тысячи способен воспринять доводы разума; осталь-
ные поддаются лишь той силе внушения, которая исходит
от наглядных представлений.
Вернемся вновь к проблеме сексуальной интерпретации.
Если мы зададимся вопросом о психологической структуре
религиозного опыта¹ — то есть опыта, приводящего к це-
лостности, исцеляющего, спасительного, всеобъемлющего,
— мы придем к следующей простой формуле, определяю-
щей эту структуру: в религиозном переживании человек
оказывается лицом к лицу с некоей психологически пре-
восходящей его «инакостью». Образ этого могущества мо-
жет быть описан только тем, кто сам пережил религиозный
опыт; любые логические и физические доводы здесь не дей-
ствуют. В конечном счете — и это очень важно — образ
является человеку, только будучи облаченным в форму,
свойственную психической субстанции. Впрочем, было бы
преувеличением считать этот образ чисто духовным: опыт
показывает, что возникающие видения могут — в зависи-
мости от наклонностей психики — облачаться в сексуаль-
1) См.: С. G. Jung. Psychology and Religion. — New Haven, Yale University
Press, 1938.
