 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
характер значащий, они намекали, каждое со своей стороны, на некий один, еще не
выявленный героем, выход из создавшейся жизненной ситуации, на путь, в котором эти
действия будут присутствовать, преображенные в рамках новой целостной,
синтезирующей их формы. (Это были как бы компоненты лекарства, которые порознь,
может быть, и могли оказать небольшое положительное действие, впрочем, ценой не
менее сильных отрицательных "побочных эффектов", но только вместе обретали качество
излечивающего вещества.)
Эта форма представляла собой "содержательно-временной ряд" (22): вина-покаяние-
искупление-блаженство. "Вхождение" и "прохождение" по этому ряду было для
Раскольникова средством строительства и утверждения того целительного
психологического мира, к которому ему уже удавалось на мгновение подключаться, почти
случайно нащупывая в стихийных поисках разрешения жизненного кризиса особые
действия, служившие своеобразными символическими входами в этот мир.
Однако одно дело – иногда "попадать" в него и совсем другое – "поселиться" в нем; для
этого необходимо правильно опознать, внутренне принять и распространить на всю свою
жизнь новую систему ценностей. Она объективно актуализировалась упомянутыми
действиями (актами служения) в сознании Раскольникова (но, впрочем, субъективно не
сознавалась как таковая), она же лежит в основе выше упомянутого содержательно-
временного ряда.
Но что значит принять новую систему ценностей? Это значит в первую очередь
отказаться от старой, т.е. отказаться от того, через что Я идентифицировало себя, т.е.
отказаться от самого себя. Но это невозможно сделать самому, индивидуально, как
невозможно поднять себя за волосы, для этого принципиально необходим Другой, на
которого можно было бы опереться. Причем опереться безусловно, полностью
положиться на него и довериться ему. Этим Другим для Раскольникова была Соня
Мармеладова.
Ее образ изначально противостоит в сознании Раскольникова преступлению и
соответствующей ему идеологии ("Я тебя давно выбрал, чтобы это сказать тебе, еще
тогда, когда отец про тебя говорил, и когда Лизавета была жива..."); она – живое
воплощение мировоззрения и мироощущения, прямо противоположного тому, в которое
он был погружен. Сближение с Соней – это начало вхождения в новый для Раскольникова
мир, о чем он два раза получает эмоциональное "предуказание" – сначала он испытал
чувство возрождения после упоминавшегося уже акта милосердия по отношению к семье
Сони, а затем, сразу после признания ей, когда Соня "обняла его и крепко сжала руками",
"давно уже незнакомое ему чувство волной нахлынуло в его душу и разом размягчило ее".
Это блаженное ощущение принадлежит уже новой структуре сознания. Другими словами,
хотя данный схематизм "вина-покаяние-искупление-блаженство" растянут в
содержательно-временной ряд, это не значит, что последующие элементы ряда
появляются в сознании только после прохождения предшествующих этапов. Они
психологически перекликаются и присутствуют в сознании все вместе, как гештальт,
правда, с разной степенью выраженности в различных фазах прохождения ряда.
Блаженство дается уже в начале искупительного пути как бы эмоционально-смысловым
авансом, необходимым для его преодоления.
В любви Сони Раскольников получает надежную точку опоры, с которой можно, так
сказать, производить работы по ценностной перестройке своего сознания. Ему
необходимо было прежде всего переосмыслить с позиции новой ценностной системы свое
преступление. Признание в преступлении – это только первый, внешний шаг такого
