 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
113
скалы, по программе нам предстоит заняться этим немного позже.
- Джонатан!
- Которого называют также Сыном Великой Чайки, - сухо отозвался его
наставник.
- Что ты здесь делаешь? Скала! Неужели я не... разве я не... умер?
- Ох, Флетч, перестань! Подумай сам. Если ты со мной
разговариваешь, очевидно, ты не умер, так или нет? У тебя просто резко
изменился уровень сознания, только и всего. Теперь выбирай. Ты можешь
остаться здесь и учиться на этом уровне, который, кстати, не намного
выше того, на котором ты находился прежде, а можешь вернуться и
продолжать работать со Стаей. Старейшины надеялись, что случится
какое-нибудь несчастье, но они не ожидали, что оно произойдет так
своевременно.
- Конечно, я хочу вернуться в Стаю. Я ведь только начал заниматься
с новой группой!
- Прекрасно, Флетчер. Ты помнишь, мы говорили, что тело - это не
что иное, как мысль?
Флетчер покачал головой, расправил крылья и открыл глаза: он лежал
у подножья скалы, а вокруг толпилась Стая. Когда чайки увидели, что он
пошевелился, со всех сторон послышались злые пронзительные крики:
- Он жив! Он умер и снова жив!
- Прикоснулся крылом! Ожил! Сын Великой Чайки!
- Нет! Говорит, что не сын! Это дьявол! ДЬЯВОЛ! Явился, чтобы
погубить Стаю!
Четыре тысячи чаек, перепуганные невиданным зрелищем, кричали:
ДЬЯВОЛ! - и этот вопль захлестнул стаю, как бешеный ветер во время
шторам. С горящими глазами, с плотно сжатыми клювами, одержимые жаждой
крови, чайки подступали все ближе и ближе.
- Флетчер, не лучше ли нам расстаться с ними? - спросил Джонатан.
- Пожалуй, я не возражаю...
В то же мгновенье они оказались в полумиле от скалы, и разящие
клювы обезумевших птиц вонзились в пустоту.
- Почему труднее всего на свете заставить птицу поверить в то, что
она свободна, - недоумевал Джонатан, - ведь каждая птица может
убедиться в этом сама, если только захочет чуть-чуть потренироваться.
Почему это так трудно?
Флетчер все еще мигал, он никак не мог освоиться с переменой
обстановки.
- Что ты сказал? Как мы здесь очутились?
- Ты сказал, что хочешь избавиться от обезумевших птиц, верно?
- Да! Но как ты...
- Как все остальное, Флетчер. Тренировка.
К утру Стая забыла о своем безумии, но Флетчер не забыл.
- Джонатан, помнишь, как-то давным-давно ты говорил, что любви к
Стае должно хватить на то, чтобы вернуться к своим сородичам и помочь
им учиться.
- Конечно.
- Я не понимаю, как ты можешь любить обезумевшую стаю птиц,
