 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сывают, как натюрморт, знакомой реальности — они описывают пустоту, отсутствие —
отсутствие какой бы то ни было фигуративной иерархии, призванной упорядочивать
элементы картины, или же политического устройства.
Это не какие-нибудь тривиальные фигуранты, смещенные с основной сцены, — это
призраки, населяющие пустоту сцены. Так что соблазн их—не эстетическое прельщение
живописного сходства, но острое метафизическое обольщение пропавшей реальности.
Объекты-призраки, метафизические объекты, своей реверсией из реальности они резко
противопоставляют себя репрезентативному пространству Ренессанса.
Их незначительность агрессивна. Только объекты вне всякой референции, без какого-либо
обрамления — все эти старые тетради, старые книги, старые гвозди, старые доски, остатки
пищи только объекты изолированные, выброшенные, фантомные в своей выписанности из
любого возможного повествования — только в них может проступить призрачность
утраченной реальности, нечто вроде жизни, предваряющей рождение субъекта и его
сознания. "Прозрачный, аллюзивный образ, ожидаемый любителем искусства, заменяется
обманкой на непроницаемую непрозрачность Присутствия" (Пьер Шарпантра). Симулякры
без перспективы, фигуры обманки показываются внезапно, с пунктуальностью звезд, словно
совлекши с себя ауру смысла и купаясь в пустоте эфира. Как чистые видимости, они
ироничны:
ирония избытка реальности.
117
