 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
знаки неодолимо тяготеют друг к другу, репродуцируются как бы магнитной
рекуррентностью, влекут за собой утрату смысла и умопомрачение и скрепляют между уча-
стниками нерушимый пакт.
Ритуальность вообще есть высшая форма в сравнении с социальностью. Последняя — это
лишь недавно сложившаяся и малособлазнительная форма организации и обмена, которую
люди изобрели в своей собственной среде. Ритуальность — гораздо более емкая система,
охватывающая живых и мертвых, и животных, не исключающая из себя даже "природу", где
разного рода периодические процессы, рекуррентное™ и катастрофы как бы спонтанно
выполняют роль ритуальных знаков. Социальность в сравнении с этим выглядит довольно-
таки убого, у нее только и получается, что сплотить — под знаком Закона — всего один вид
(да и то едва ли). Ритуальности же удается — не по закону, но по правилу, и своими
бесконечными игровыми аналогиями — поддерживать определенную форму циклической
организации и универсального обмена, которая явно недосягаема для Закона и социального
вообще.
Животные потому нам нравятся и кажутся соблазнительными, что в них мы находим
отзвук этой ритуальной организации. Не ностальгию по дикости они в нас пробуждают, но
что-то вроде кошачьей и театральной ностальгии по наряду, по этому кружеву стратегии и со-
блазна ритуальных форм, которые превосходят всякую социальность и которые все еще нас
чаруют.
163
