 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Именно в этом смысле можно говорить об "анимализации" соблазна и называть женский
соблазн животным без риска обратить его тем самым в простой сколок инстинктивной
природы. Ведь этим подразумевается, что женский соблазн глубинно соотносится с ритуалом
тела, чье требование, как и всякого ритуала, не в том, чтобы обосновать некую природу и
найти для нее закон, но чтобы справить видимости и организовать их в цикл. Так что здесь не
подразумевается этическая неполноценность женского соблазна, а только его эстетическое
превосходство. Он является стратегией наряда.
Вообще в человеке никогда не прельщает природная красота, но только ритуальная.
Потому что обрядная красота эзотерична и посвятительна, в то время как природная лишь
выразительна. Потому что обольщение — в тайне, получающей власть от разгруженных
знаков искусственности, но никак не в естественной экономии смысла, красоты или желания.
Отрицание анатомии и тела как судьбы не вчерашним днем датируется. Очевидно, во всех
обществах, которые предшествуют нашему, оно принимало куда более резкие формы.
Обратить тело в ритуал, церемонию, вырядить, прикрыть маской, изувечить, разрисовать,
предать пытке — чтобы соблазнить: соблазнить богов, соблазнить духов, соблазнить
мертвых. Тело — первая мощная опора соблазна в этом грандиозном волокитстве. Это только
мы воспринимаем подобные вещи в каком-то эстетическом или декоративном плане (и сра-
164
