 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
целесообразность своих дискурсов, могут лишь гнать и заклинать соблазн. Вот где сходятся
соблазн и женственность, вот где они всегда смешивались. Потому что любую
мужественность всегда преследовала эта угроза внезапной обратимости в женственное.
Соблазн и женственность неизбежны — ведь это оборотная сторона пола, смысла, власти.
Сегодня экзорцизм соблазна становится еще более ожесточенным и систематическим. Мы
вступаем в эпоху окончательных решений — сексуальная революция, производство, контроль
и учет всех лиминальных и сублиминальных наслаждений, микропроцессорная обработка
желания, чьим последним аватаром предстает женщина — производительница себя самой как
женщины и как пола. Конец соблазна.
Или торжество соблазна мягкого — бесцветная, рассеянная феминизация и эротизация всех
отношений внутри размякшей социальной вселенной.
Или же ни то, ни другое. Потому что ничто не превзойдет соблазн — даже тот строй,
который его уничтожает.
