 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
необратима: соблазнить, не поддавшись соблазну, — никакой обратимости.
В данном случае необходимо, чтобы один из двоих умер, причем всегда это один и тот же
— потому что другой уже мертв. Другой бессмертен и неуничтожим, как и всякая перверсия,
что хорошо иллюстрирует конец фильма, где герой неизбежно все начинает сначала (в этом
сказывается своеобразный юмор — ревнивцы, как и извращенцы, вообще полны юмора вне
сферы своего заточения, даже в мельчайших деталях своих метод). Так или иначе, он сам
заперт в неразрешимой логике: все знаки любви, какие она могла бы ему подать, будут ис-
толкованы прямо противоположным образом. И самые нежные покажутся самыми
подозрительными. Его бы еще устроили, возможно, какие-то опошленные знаки, но чего он
на самом деле не выносит, так это подлинного любовного призыва: по его собственной
логике, она тем самым подписывает свой смертный приговор.
Это не история пытки — это очень трогательная история. Кто сказал, что лучшее
доказательство любви — в уважении к другому и его желанию? Быть может, красота и
соблазн должны поплатиться заточением и смертью, потому что слишком опасны, потому
что нам никогда не воздать им за то, что они дарят нам. Тогда остается лишь подарить им
смерть. Девушка так или иначе признает это, поскольку уступает этому высшему
обольщению, предложенному ей метафорой заточения. Только ответить она уже не может
иначе, как банальным
217
