 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
чая сюда не только богов, но также неодушевленные существа, мертвую природу, самих
мертвых, которых всегда требовалось обольщать и заклинать многочисленными ритуалами,
очаровывать их знаками, чтобы помешать вредить живым... Сегодня с мертвыми каждый
управляется в одиночку, перерабатывает зловещим "трудом траура", нацеленным на их
реконверсию и рециркуляцию. Вселенная превратилась во вселенную сил и силовых
отношений, материализованную в пустоте как объект господства и подчинения, но не оболь-
щения. Вселенная производства, освобождения энергий, инвестиций и контринвестиций,
вселенная Закона и объективных законов, вселенная диалектики господина и раба.
Сама сексуальность родилась из этой вселенной как одна из ее объективных функций:
сегодня она стремится подмять под себя их все, подменив в качестве альтернативной цели все
прочие, вышедшие или выходящие из употребления. Все сексуализируется, обретая таким
образом простор для игры и приключения. Повсюду говорит оно, все дискурсы превращаются
в нескончаемый комментарий к сексу и желанию. В этом смысле можно сказать, что все
дискурсы сделались дискурсами соблазна: в них вписан недвусмысленный запрос на соблазн,
но речь идет о соблазне мягком, о приглушенном процессе обольщения, ставшем синонимом
стольких других вещей — манипуляции, убеждения, удовлетворения, эмбиента, стратегии
желания, мисти-
305
