 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
воображаемое свойство женственности, благодаря которому он кажется в любой момент
доступным, всегда готовым к использованию, абсолютно безотказным и не подверженным
игре случая.
Такой вот зияющей монотонностью и тешится пор-носексуальность, в которой роль
мужского, эректирую-щеголибо обмякшего, смехотворно ничтожна. Хардкор дела не меняет:
мужское вообще больше не интересует, поскольку оно слишком определенно, слишком
маркирование (фаллос как каноническое означающее) и потому слишком непрочно.
Надежней завораживающая привлекательность нейтрального — неопределенного зияния,
сексуальности расплывчатой и рассеянной. Исторический реванш женственности после
долгих столетий вытеснения и фригидности? Возможно. Но верней сказать — истощение и
ослабление половой маркировки, причем не только исторически памятной марки мужского,
крепившей некогда все схемы эректильности, вертикальности, роста, происхождения,
производства и т.п., а ныне бесследно изгладившейся в хаосе навязчивой симуляции всех
этих тем, — но и метки женственности, во все времена запечатлявшей соблазн и обольщение.
Сегодня механическая объективация знаков пола скрывает под собой торжество мужского
как воплощенной несостоятельности и женского как нулевой ступени.
Не правда ли, мы оказались в оригинальной сексуальной ситуации изнасилования и
насилия — "предсу-ицидальная" мужественность насилуется неудержимым
66
