 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
брата. Наказание принимает форму принуждения выпить «тошнотворный напиток», под которым
можно подразумевать проглоченное унижение или который можно соотнести с ситуацией, когда
ребенка заставляют съесть что-то против его воли, что является оскорблением его личности. Позу статуи
с намеком на превосходство можно рассматривать как компенсацию этих чувств унижения. Или как
форму самонаказания за подлость по отношению к брату. Много лет тому назад детей часто заставляли
стоять неподвижно в углу классной комнаты в наказание за нарушение. Поведение, которое проявлялось
в образе статуи, также является защитой от каких-либо негативных качеств личности. Статуя не может
совершить что-то дурное. Если же отбросить эту позу, то все эти низкие качества могут выйти наружу.
Поэтому Джоан боялась, что терапевтический процесс окажет на нее разрушительное воздействие.
Именно это означала реплика одного из мучителей в ее сне: «Сейчас ты лишишься своей функции».
Потеря защитной функции, которая выражалась в ее телесной позе, открыла бы доступ ко всем плохим
качествам и подвергло бы ее истязанию.
Фритц Перлз, основатель гештальттерапии, говорит нам, что все образы и персонажи наших снов
— это мы сами. С точки зрения этой теории, Джоан сама истязала себя во сне, наказывая себя таким
образом за нехорошие поступки. Сон показывает степень ее вины.
Джоан снились и другие сны, где ее пытали, что указывает на сильнейшее состояние страха, в
котором она находилась.
«Высокий человек держит меня с другой женщиной в каком-то подземелье. Она почти обезумела
от боли и страха. Наконец нас привели в другую камеру: в ней грязь и каменные стены. Наш охранник
садится, ему подают напиток. Я знаю, что, когда он напьется, он будет мучить нас. Он приказывает
другой женщине, молодой и красивой, съехать с горки из грязи — это такая форма пытки. Ей очень
плохо, она, будучи не в состоянии сопротивляться, идет к горке, съезжает по грязи, исчезая где-то там
внизу. Я в это время забираюсь на более отдаленное место, усаживаюсь там и украдкой наблюдаю за
нашим мучителем. Он не заметил моих передвижений. Когда я проходила мимо него, он показал на
горку и улыбнулся по-садистски. «Это я наказал ее немного», — сказал он. Оставшись, к своему
удивлению, незамеченной, я смогла продвинуться дальше и, постоянно испытывая страх, убежала, с
легкостью спустившись вниз по темному, грязному и каменистому ландшафту».
Мучитель, о котором рассказала мне Джоан, был многообразной фигурой. Но она сама сказала:
«Все три фигуры из моего сна — это я сама». Какой же аспект ее личности представляет каждый из этих
людей? Ее мучитель — лицо мужского пола, поэтому я бы идентифицировал его с ее отцом и
рассматривал бы его как представляющего эго Джоан. Другая женщина напомнила мне ее мать, которая
много болела и умерла. Больная женщина из сна также в конце исчезает. Поэтому я бы соотнес этот
образ с ее телом. Джоан удается бежать, но на самом деле спасается только ее душа. Она, покинув свое
тело, вынуждена была странствовать по земле, не имея собственного дома. Все ее поиски любви
являются в действительности обходными путями по восстановлению связи со своим телом; она хотела
вернуть себе свою личность, иными словами, найти саму себя.
Диссоциация Джоан между ее душой и телом или между эго и чувствами проявляется и в другом
сне: «Идет забастовка. Машины, включая и мою, направлены для транспортировки рабочих. Мой
старый автомобиль, вмещающий пять пассажиров, битком набит черными и белыми рабочими. Дело
происходит очень холодным солнечным днем. Снаружи, каким-то образом уцепившись за кузов и с
трудом удерживая ноги на весу, едет человек, который является сторонником расовой дискриминации.
Роль расиста (меня) играет комедийная актриса Барбара Стрейзанд».
Комментируя этот сон, Джоан заметила: «Меня занимает вопрос — действительно ли
бессознательное иногда подсмеивается над нами или оно слишком прямолинейно, что не в состоянии
понять, насколько забавно выглядит этот сон?» Забавным Джоан нашла свою идентификацию с
расистом и комедийной актрисой. Тому, кто хорошо знает Джоан, будет трудно представить ее в одной
из этих ролей. На протяжении всей своей взрослой жизни она рьяно поддерживала чуть ли не каждое
либеральное движение. Предубеждения против черных были совсем чужды ее уму. Но так ли уж чужды
они были ее телу или, если быть более точным, ее чувствам, которые она пыталась «исключить из своей
машины»?
Чтобы дать Джоан возможность увидеть себя такой, какая она есть на самом деле, нужно было
помочь ей почувствовать ее истинное тело, которое было жестким, оцепеневшим от страха, застывшим
